Ткачи пустоты. Книга 1: Искра в пепле - victor

Кай закрыл глаза, пытаясь отбросить ужас и тошноту, которые вызывала в нем эта станция, и сосредоточиться на своих внутренних ощущениях. Он снова попытался настроиться на ту тонкую, едва уловимую волну, на тот отчаянный, безмолвный крик, который привел его к Эларе. Осколок в его наруче, словно живой, отозвался на его призыв, его пульсация стала глубже, настойчивее, он словно вел Кая по невидимым нитям Потока. Да, он чувствовал это. Мощный, бурлящий, почти кипящий источник Диссонанса, исходящий откуда-то из центральной части станции. И там же… там он ощущал чье-то присутствие. Темное, злобное, наполненное фанатичной, почти религиозной верой в разрушение. Мальвог. Его аура была как черная дыра, поглощающая свет и надежду.

«Он там, – Кай открыл глаза и указал дрожащей рукой направление, в котором, по его ощущениям, находился источник. – В главном реакторном отсеке, как и говорил Рекс. И он… он что-то делает. Что-то большое. Я чувствую… как будто сама реальность там истончается, рвется».

«Тогда мы идем туда, – решил Зерек, его голос был тверд, как кристалл. – Рекс, ты остаешься на связи. Будь готов к экстренной эвакуации, если понадобится. И постарайся вытащить из датапада Элары все, что сможешь, о том артефакте, о Мальвоге, о сущности, которую они пытаются призвать. Каждая крупица информации может быть жизненно важной».

«Понял, шеф, – ответил Рекс. – Буду копать. И держитесь там. Что-то мне подсказывает, что дальше будет только хуже».

Оставив Элару под присмотром удаленных систем Рекса и под защитой слабого, но все еще действующего Ткаческого Узора, который Зерек создал вокруг нее, чтобы замедлить распространение Диссонансного заражения (хотя ее состояние оставалось крайне тяжелым, и каждая минута уменьшала ее шансы на выживание), Зерек и Кай двинулись вглубь станции, к предполагаемому месту проведения ритуала.

Коридоры становились все более разрушенными, стены – все более покрытыми толстым слоем пульсирующей, органической Диссонансной биомассы, которая, казалось, дышала, жила своей собственной, чудовищной жизнью. Воздух, даже сквозь мощные фильтры защитных костюмов, казался тяжелым, вязким, насыщенным какой-то невидимой, ядовитой пылью, которая вызывала першение в горле и слезы на глазах. Осколок в наруче Кая вибрировал не переставая, его шепот в голове Кая становился все громче, все настойчивее, смешиваясь с его собственными тревожными мыслями.

Они подошли к массивной, бронированной гермодвери, ведущей, судя по схемам станции, которые Рекс вывел им на дисплеи шлемов, в главный реакторный отсек. Дверь была искорежена, частично расплавлена, но все еще держалась, словно последний, отчаянный бастион на пути Хаоса. Из-за нее доносился низкий, вибрирующий, почти инфразвуковой гул, от которого у Кая волосы встали дыбом, и ощущалось мощное, почти физически ощутимое давление Диссонансной энергии, которое давило на грудь, затрудняя дыхание.

«Здесь», – прошептал Кай, его рука непроизвольно сжалась на Осколке. Артефакт в наруче был горячим, как раскаленный уголь, он вибрировал так сильно, что Кай чувствовал это всем телом, каждым нервом. Он был как камертон, настроенный на частоту Хаоса.

И тут Кай услышал его. Голос.

Он был не в ушах, не в системе связи. Он звучал прямо в его голове. Глубокий, вкрадчивый, манящий, почти соблазнительный. Он обещал силу, какой Кай и представить себе не мог. Он обещал знание, скрытое от глаз Ордена, от глаз К'зир. Он обещал «истинную свободу» от оков этой несовершенной, скучной, предсказуемой реальности. Он говорил о красоте Хаоса, о его первозданной, неисчерпаемой энергии, о бесконечных возможностях, которые откроются тому, кто осмелится принять его, стать его частью.

Голос обращался непосредственно к Каю, к его Резонансу, к его уникальной связи с Диссонансом. Он ласкал его самые потаенные страхи, его сомнения, его тайные, непризнанные желания. Он напоминал ему о Ржавой Яме, о его ничтожности, о его одиночестве, о том, как мир всегда был несправедлив к нему, отбросив его на самую обочину бытия. И он предлагал… альтернативу. Он предлагал стать кем-то. Чем-то. Богом.

Кай почувствовал, как его воля колеблется, как его решимость тает, словно лед под палящим солнцем. Сила, которую обещал Голос, была невероятно притягательной. Он вспомнил ту ослепительную вспышку на заводе, то пьянящее, почти наркотическое чувство всемогущества, которое он испытал на долю секунды… И он хотел этого снова. Хотел быть сильным. Хотел, чтобы его боялись. Хотел, чтобы его уважали.

Осколок в его руке запульсировал еще яростнее, его шепот превратился в оглушительную, призывную песнь, усиливая этот зов, резонируя с ним, сливаясь с ним в единое, непреодолимое целое. Кай почувствовал, как его тянет, как его сознание начинает погружаться в этот сладкий, обманчивый, манящий туман Хаоса. Он сделал шаг к гермодвери, готовый открыть ее, готовый принять дар…

«Кай!» – резкий, властный, почти электрический голос Зерека, усиленный его мощной телепатической связью, ворвался в его разум, как удар хлыста, как разряд чистого Нуль-Потока. – «Не слушай его! Это ложь! Это иллюзия! Это отрава Хаоса! Он пытается поглотить тебя! Овладеть тобой!»

Зерек стоял рядом, его рука, твердая, как кристалл, лежала на плече Кая, возвращая его в реальность. К'зир создавал вокруг них сложный, многослойный защитный Узор из чистой, концентрированной энергии, пытаясь отсечь влияние Голоса, оградить Кая от этого ядовитого шепота. Кай почувствовал, как давление немного ослабло, как туман в его сознании начал рассеиваться, уступая место холодному, трезвому ужасу.

«Сопротивляйся, Кай! – Зерек смотрел ему прямо в глаза, его фиолетовые зрачки горели почти неистовой решимостью. – Вспомни, кто ты! Вспомни, чему я тебя учил! Ментальная дисциплина! Контроль! Воля! Ты не раб Хаоса! Ты – Ткач!»

Кай затряс головой, пытаясь избавиться от наваждения, от этого сладкого, ядовитого дурмана. Он посмотрел на Осколок. Да, он усиливал зов Хаоса. Он был связан с ним. Но он был и его Фокусом, его инструментом, его продолжением. Он должен был контролировать его, а не наоборот. Он не должен был позволить ему превратиться в цепь, которая утащит его в бездну.

С огромным, почти нечеловеческим усилием воли Кай оттолкнул Голос, вырвался из его липких, удушающих объятий. Он сосредоточился на своем собственном Резонансе, на своей связи с Зереком, на его словах, на его уроках контроля. Гул в голове не исчез, но он стал тише, отступил на задний план, превратившись в назойливый, но уже не всепоглощающий шум.

«Я… я в порядке», – выдохнул Кай, чувствуя, как по его спине течет холодный, липкий пот. Его ноги дрожали, но он стоял. Это было