Ткачи пустоты. Книга 1: Искра в пепле - victor

Он стоял перед парящим, пульсирующим невыносимым багровым светом артефактом Архитекторов, который был теперь осквернен, превращен в проводник Хаоса. Мальвог, торжествуя, предвкушая свой триумф, готовился направить через него последний, решающий поток энергии, чтобы полностью открыть Брешь и впустить в этот мир своего темного бога, свою кошмарную сущность из-за Грани.

И в этот критический, судьбоносный момент, когда время, казалось, замерло, когда сама вселенная затаила дыхание, Голос снова зазвучал в голове Кая. Громче, настойчивее, соблазнительнее, чем когда-либо прежде. Он был как мед, как яд, как сладкая, обволакивающая ложь.

«Присоединяйся к нам, дитя Диссонанса! Ты чувствуешь эту силу! Эту безграничную, первозданную мощь! Она может быть твоей! Вся! Без остатка! – шептал Голос, его слова были полны невыразимого соблазна и бесконечных обещаний. – Вместе мы сокрушим этот прогнивший, скучный, предсказуемый Узор! Мы создадим новый мир! Мир истинной свободы! Мир бесконечных возможностей! Мир, где не будет боли, не будет страха, не будет ограничений! Ты будешь богом! Ты будешь всем! Ты будешь править этим новым миром вместе со мной! Просто протяни руку! Просто скажи "да"! Это так просто, дитя…»

Осколок в наруче Кая, который все еще чудом держался на его запястье, вспыхнул нестерпимо ярко, его пульсация слилась с пульсацией Голоса, с пульсацией самой Бреши. Кай почувствовал, как его Резонанс, его самая суть, его душа откликается на этот зов. Он ощутил эту безграничную, хаотичную, всепоглощающую мощь, и на мгновение… на одно ужасное, бесконечно долгое мгновение… он заколебался.

Он вспомнил Ржавую Яму, свою никчемную, беспросветную жизнь, унижения, голод, холод, страх. Он вспомнил презрение Элтриана, недоверие Ордена, их холодные, оценивающие взгляды. Он вспомнил боль, одиночество, отчаяние. Что ему терять? Почему бы не принять эту силу? Почему бы не стать кем-то большим, чем просто отбросом, игрушкой в руках судьбы, вечным аутсайдером? Почему бы не отомстить всем тем, кто его презирал, кто его унижал?

Притяжение Хаоса было почти непреодолимым. Оно было как наркотик, как запретный плод, как обещание рая. Он уже протянул руку к артефакту, к этому источнику невообразимой мощи, готовый принять его дар, готовый стать частью этого нового, ужасающего, но такого манящего порядка…

Но тут, словно вспышки молнии в его затуманенном сознании, перед его мысленным взором встали другие образы.

Лицо Зерека – его спокойные, мудрые, фиолетовые глаза, его бесконечное терпение, его несгибаемая вера в него, в Кая, в его потенциал. Жертва К'зира, который сейчас, истекая кровью, все еще пытался его защитить, все еще верил в него.

Циничная ухмылка Рекса – его неожиданная, почти нелепая помощь, его вера в науку и знание, его зарождающаяся, такая хрупкая, но такая настоящая дружба. Его слова: «Ты интересная загадка, парень. И я люблю загадки».

Даже Элара, бедная, искалеченная ученая, которая из последних сил пыталась предупредить их, пыталась спасти их.

Он вспомнил свои первые, неуклюжие, но такие важные попытки Ткачества, ту чистую, детскую радость от маленьких побед, ту гордость, которую он испытывал от скупой, но такой ценной похвалы Зерека. Он вспомнил, как он остановил Диссонанс в лаборатории «Тихой Обители» – не грубой, слепой силой, а попыткой гармонии, попыткой понимания.

Нет. Он не был таким, как Мальвог. Он не был чудовищем. Он не хотел разрушать. Он хотел… создавать. Защищать. Быть частью чего-то большего, но не Хаоса. Быть не богом, а человеком. Или… Ткачом.

С криком, который был скорее мысленным, чем физическим, с криком, который, казалось, разорвал оковы Хаоса, сковавшие его волю, Кай отверг предложение Голоса. Он сжал кулаки с такой силой, что его ногти впились в ладони, сосредотачивая всю свою волю, всю свою решимость, всю свою ненависть к этому обманчивому, разрушительному Хаосу.

Он не знал, как победить Мальвога. Он не знал, как закрыть Брешь, которая уже почти поглотила этот мир. Но он знал, что должен попытаться. Он должен был сделать хоть что-то.

Вместо того, чтобы атаковать Мальвога напрямую – он понимал, что это бесполезно, что его силы ничтожны по сравнению с мощью этого безумного Ткача Пустоты, – Кай принял отчаянное, интуитивное, почти безумное решение. Он решил использовать артефакт Архитекторов. Но не так, как это делал Мальвог. Не как проводник Хаоса. А как… как инструмент. Как камертон. Как щит.

Он протянул обе руки к парящему, пульсирующему багровым, кровавым светом кристаллу. Осколок в его наруче, словно поняв его намерение, словно откликнувшись на его отчаянный зов, вспыхнул с новой, невероятной силой, но его свет был другим – чистым, ярким, фиолетовым, как глаза Зерека. Его пульсация изменилась, стала более ровной, сфокусированной, гармоничной. Кай направил весь свой Резонанс, всю свою оставшуюся энергию, всю свою волю, всю свою душу через Осколок на оскверненный артефакт Архитекторов.

Он не пытался его уничтожить – он знал, что это невозможно. Он пытался… изменить его Узор. Очистить его от влияния Диссонанса. Заставить его не притягивать сущность из-за Грани, а отталкивать ее. Или, по крайней мере, нарушить ритуал Мальвога, перекрыть поток энергии, питающий Брешь, разорвать эту кощунственную связь. Он пытался найти в этом оскверненном кристалле ту первозданную гармонию, тот Истинный Узор, который вложили в него Архитекторы.

Это было невероятно сложно, почти невыносимо. Он чувствовал, как Диссонанс, исходящий от артефакта и от Мальвога, сопротивляется, пытается поглотить его, сломить его волю, разорвать его на части. Голос в его голове кричал, выл, угрожал, умолял, обещал немыслимые муки.

Но Кай держался. Он вливал в артефакт все, что у него было – свою энергию, свои воспоминания, свои надежды, свою веру в Зерека и Рекса, свою ненависть к Ржавой Яме и ко всему тому злу, которое он видел в своей короткой, но такой насыщенной жизни. Он представлял себе не Хаос, а порядок. Не разрушение, а созидание. Не тьму, а свет. Он отчаянно пытался найти тот Истинный Узор, ту первозданную гармонию, которая, как он верил, была скрыта под слоями грязи, крови и искажений.

И что-то… что-то начало происходить.

Багровое, кровавое свечение артефакта Архитекторов замерцало, стало нестабильным, в нем появились проблески чистого, золотистого света. Потоки Диссонансной энергии, идущие к Бреши, начали ослабевать, прерываться, словно их что-то сдерживало.

Мальвог, почувствовав это, взревел от ярости и недоумения. «Нет! Не смей! Это моя сила! Мой мир! Ты ничтожество! Ты не сможешь!»

Он попытался направить на Кая еще один, последний, сокрушительный удар черной, как бездна, энергии, но в этот момент Рекс, видя, что происходит, что Кай делает невозможное, что у