Аттестат зрелости - Сергей Борисович Рюмин

рассказала мне, что её сосед на работу не вышел, а ближе к обеду к ним пришла кадровичка, которая сообщила, что Дмитрий Амельченко лежит в неврологическом отделении областной клинической больницы.

— Представляешь? — вполголоса сказала Алька мне в ухо. — У этого урода ноги отнялись. Совсем!

— Так что я теперь, — она весело улыбнулась, — работаю за двоих. Зато в кабинете сижу одна. Хотя, — добавила она, — не совсем одна. Ирка у меня торчит постоянно.

Центральный универсальный магазин был самым большим магазином города. Первый этаж занимал продовольственный универсам. Второй — промтоварный магазин.

Строился магазин долго. Даже анекдот на эту тему сочинили. Едут иностранные туристы по городу. Им гид рассказывает: Это площадь Ленина. Это памятник Ленину. Это площадь Победы. Это монумент Победы'. Едут мимо ЦУМа, гид говорит: «А это наш Центральный универмаг. Его строили 9 лет!». На следующий день вызывают гида в КГБ, говорят ему: «Еще раз скажешь. Сколько этот ЦУМ строили, столько и получишь!»

Едут опять иностранные гости по городу. Им гид рассказывает и про площадь Ленина, и про памятники всякие. Мимо красивого современного двухэтажного здания ЦУМа едут, гид молчит. У него спрашивают: «Это что такое?» Гид смотрит на ЦУМ, пожимает плечами: «Да фиг его знает! Вчера не было!»

Мы подошли к администратору, спросили, как найти Зинаиду Михайловну? Администратор показала в сторону лестницы:

— Поднимайтесь на третий технический этаж. Там увидите дверь с табличкой «Директор».

Зинаида Михайловна, высокая крупная женщина лет 50-и с иссиня-черной копной волос на голове, внимательно осмотрела нас, уточнила:

— От Гены? Гершона Самуэльевича?

Я кивнул.

— Хорошо! — она даже не встала из-за стола. — Что вы хотели, молодые люди?

Я повернулся к Альбине, подтолкнул её поближе и заявил, улыбаясь максимально широко:

— Я хотел бы одеть свою принцессу как королеву!

Альбина прикусила язык, а Зинаида Михайловна расхохоталась.

— Вот что значит настоящий мужчина! — заявила она. — Оденем. С удовольствием подберем наряд для вашей принцессы. Только деньги у юного принца имеются?

Альбина захотела что-то сказать, но я дёрнул её за рукав и многозначительно приложил палец к губам. Мой жест не остался не замечен директором. Альбина вздохнула.

— Мы постараемся уложиться! — я опять максимально широко улыбнулся. С собой у меня была тысяча рублей.

— Хорошо, — Зинаида Михайловна нахмурилась. — Что нужно?

— Женская кожаная осенняя куртка с теплой подкладкой, — продиктовал я. — Женский брючный костюм желательно спокойного какого-нибудь серо-стального цвета…

Альбина возмущенно дёрнула меня за руку, но я не обратил на это внимания и продолжил:

— Пару блузок под костюм, кроссовки.

Опять обернулся к ней и спросил:

— Дорогая, тебе джинсы нужны?

— Джинсов, увы, нет, — развела руками Зинаида Михайловна. — Привезут через месяц, но…

Она ехидно усмехнулась:

— У вас лимит, молодые люди, на визиты ко мне. Только сегодня и сейчас.

— Хорошо, — покладисто согласился я. Возможно, эта дамочка с её диабетом тоже станет моей пациенткой с помощью Гершона Самуэльевича. Тогда я припомню «лимит» на визиты…

— А можно мне еще зимние сапоги? — жалобно спросила Альбина.

— Можно! — согласился я.

— Ну, с курткой и брючным костюмом понятно, кроссовки и сапоги какого размера? — уточнила директор.

— Кроссовки 37, сапоги 38, — довольно улыбнулась Альбина.

— Ладно, пошли!

Директриса встала из-за стола. Насчет её роста я, как оказалось, сильно приуменьшил. Она оказалась выше меня на полголовы!

— За мной!

Я подумал, что нас отведут на склад, и снова ошибся. Она усадила нас в небольшую комнату, где кроме журнального столика, большого в человеческий рост зеркала и трех кресел, ничего не было.

— Сидите здесь, ждите!

И ушла, прикрыв дверь. Альбина скинула с себя старое пальто, оставшись в джинсовой курточке, которую вчера «отжали» у фарцовщика и белой футболке, вздохнула с облегчением. Курточка вкупе с джинсами (успели высохнуть за вчерашний день!) смотрелись органично.

— А у тебя с собой денег много? — спросила она. — Я тебе сразу их не верну. Буду с зарплаты понемногу отдавать.

Я укоризненно посмотрел на неё:

— Алечка! Ну что ты как ребенок.

Я потянулся к ней и чмокнул прямо в губы. Дверь открылась. Я поспешно сел на место.

Какая-то женщина в коричневом фОрменном платье с вышитой на левой стороне груди надписью-обозначением ЦУМ «Весна», видимо, работник магазина, занесла и выложила на стол кожаную куртку с пушистым песцовым воротником, брючный костюм на вешалке, бросила:

— Меряйте, я за обувью схожу!

Первым делом Альбина ухватила кожаную куртку, надела, подскочила к зеркалу, крутанулась вокруг себя, застегнулась. Опять покрутилась. Прижала воротник обеими руками к подбородку. Откинулась чуть назад.

— Вещь! Беру!

Следом был костюм. Ничуть не стесняясь меня, девушка стянула джинсы, натянула брюки, которые оказались чуточку длинноваты. Надела пиджак.

— Супер! Просто супер!

Она крутилась вокруг зеркала и так, и так… На костюм примерила куртку.

— Ну, как мне? — повернулась в мою сторону.

— Во! — я показал большой палец, про себя заметив, что приталенный пиджак был немного великоват в талии.

Дверь снова открылась. Давешняя дама занесла две обувные коробки — побольше и поменьше. Альбина, едва не визжа от радости, бросилась примерять обувь. Кроссовки «botas» оказались впору, сапоги маловаты.

— Сейчас принесу побольше, — кивнула работница магазина.

— Снимай! Переодевайся, — скомандовал я. — Раз подошло, будем брать.

— С ума сойти! — буркнула Альбина. — Я с тобой не расплачусь.

Следующие сапоги пришлись почти впору, разве что оказались чуточку великоваты.

— На шерстяной носок! — решила девушка. — Беру!

Работница магазина вопросительно посмотрела на меня.

— Берем, — подтвердил я.

— Идите к директору! — сказала продавщица.

Мы пошли к Зинаиде Михайловне. Она, улыбаясь, ждала нас.

— Ну, что? Подобрал наряд своей принцессе? — с долей ехидства спросила она.

— Вроде да, — я кивнул головой в ответ и не удержался от шпильки в ответ. — Посчитайте, заверните…

— О как! — усмехнулась директор. В этот момент в дверь занесли две коробки и два свертка из грубой оберточной бумаги, перевязанные бечевкой.

— Ладно, считаем! — Зинаида Михайловна достала счеты.

— Секунду, — попросил я. — Аля, сходи, пожалуйста, посиди в примерочной. Хорошо?

Альбина недоуменно пожала плечами, но послушно встала и вышла. Директор тоже вопросительно взглянула на меня.

— Продолжаем разговор! — цитируя Карлсона из мульфильма, сказал я.