Госпожа преподаватель и Белый Феникс - Марика Полански

— Боюсь, моя дорогая, не в вашем положении решать, что нравится, а что не нравится.

— Звучит так себе, ваша светлость, — я скривила кислую мину. — Как показала практика, разведка из меня никакая. А подковёрные интриги терпеть не могу с детства.

— Для разведки и интриг есть специально обученные люди.

— Это те, что таращатся на женский зад в панталонах, вместо того, чтобы заниматься делом? — я невесело усмехнулась, вспомнив взгляды охранников в доме министра. — Судя по тому, что полуголой девице удалось сбежать по парапету, я бы всерьёз задумалась о профессионализме данных людей.

Вэлиан не ответил. Однако ухмылка превратилась в маску, а взгляд потяжелел.

Меня передёрнуло. Он загонял меня в угол. Спокойно и без лишних сантиментов, как это делал много раз с теми, от кого ему нужно было что-то.

— Ах вот оно что! Вы решили опуститься до мелкого шантажиста? Что же, весьма благородно, — презрительно фыркнула я и, покачав головой, уставилась на него. — Ваша светлость, чтобы затащить женщину в постель, есть много других способов. Более действенных и менее грязных. У вас же есть на меня досье, ведь так? Вы бы ни за что не пригласили бы в оперу женщину, прошлое и репутация которой вам неизвестна. Думаю, там есть всё начиная с моего рождения. Я знаю свою жизнь, как знаю и то, что найденной вами информации достаточно, чтобы поломать её. Вот только одно мне непонятно: зачем вам нужна именно я? В вашем обществе не достаёт благородных женщин, которые с радостью согласились бы на ваше предложение? Или вам необходимо, чтобы женщина, которая рискнёт связаться с вами, не имела защитников, способных дать вам отпор?

Вместо ответа О'Рэйнер поднялся с кресла и направился к двери. На мгновение остановился и повернулся ко мне. На его лице промелькнула какая-то странная эмоция, которую я не смогла понять. Но так быстро, что мне подумалось: привиделось.

— Завтра к восьми часам за вами заедут, госпожа де Вальдан. Так что потрудитесь быть готовы к этому времени. И не заставляйте меня снова искать вас. Я очень не люблю тратить понапрасну силы.

Из воспоминаний о ночном разговоре меня выдернул гул академической часовой башни. Вслед за ним заскрипели петли на двери, а потом послышались крадущиеся шаги: Андреас всё же предупредил о том, что может случиться, если кто-то издаст лишний звук. Затем послышались тихие, почти неуверенные шорохи бумаги. Упало пишущее перо. Грегори в очередной раз не удосужился приобрести пенал для своих письменных принадлежностей, и теперь тихонько бормотал под нос ругательства вперемежку с заклинанием, пытаясь собрать пролитые чернила.

— Грегори, — устало вздохнула я, не открывая глаз. — Если вы будете материться и одновременно произносить заклинание, то вас или разорвёт на части от конфликта сил, или вы призовёте демона Бездны. Ни тот, ни другой вариант меня совершенно не радует. Я не готова видеть фарш из студента, который пренебрегает простейшими правилами безопасности.

Шорохи прекратились, а потом раздался удивлённый голос студента.

— А как вы… — громко начал было он, но по аудитории тотчас раздалось злое шипение, и Грегори резко перешёл на шёпот: — А как вы догадались? Я же вроде очень-очень тихо говорил.

— Вот когда будете за моим столом, молодой человек, тогда очень быстро поймёте, что остальные у вас как на ладони. Если преподаватель не одёрнул вас за очередное крепкое словцо или попытку передать шпаргалку соседу, то отнюдь не потому, что он не заметил. Скорее всего, ему или наплевать, или он даёт вам шанс выкрутиться из безвыходного положения, в которое вы сами себя загнали. Кстати, а где моя рыжая радость, Рафаэль?

— Так, он это... болеет. Ангина, кажется, — отозвался Сандро, сидящий за самой дальней партой.

И тут перед закрытыми веками пронеслась картинка: студент сидел за самой дальней партой рядом с окном. На плечо ему падала ветвь длиннопалого вьюна, и Сандро пытался одновременно скинуть с себя надоевшую ветвь и достать тетрадь по предмету. Однако тетради он перепутал, когда в спешке собирался на занятия. А потому теперь усиленно искал что-то, что могло бы её заменить.

Я открыла глаза и посмотрела на студентов. Сандро действительно пытался скинуть с себя ветвь и достать тетрадь. Но, заметив мой взгляд, замер с сумкой в руках.

Уж не знаю, что отразилось на моём лице, вот только студент неловко улыбнулся и извиняющимся тоном произнёс:

— Я, кажется, тетради перепутал. Я не специально, честное слово, госпожа де Вальдан!

— Вещи лучше собирать с вечера, Сандро. Тогда риск прийти неподготовленным будет стремиться к нулю, — я тяжело вздохнула, чувствуя нечто среднее между раздражением и усталостью. Боль выматывала, но сбежать от неё мне было некуда. Переведя взгляд, чтобы окончательно не смущать Сандро, я обратилась к Грегори: — Так, значит, вы говорите, что Рафаэль — с ангиной?

— Да видел я эту ангину! — выкрикнул Андреас с места, обрисовывая руками в воздухе женскую фигуру. — С такой ангиной надо в постели лежать, а не по парку шляться.

Эдмунд, сидящий за первой партой, хрюкнул, сдерживая хохот. А вот братья-близнецы Том и Тим заржали в голос. Да так громко, что я вздрогнула и сжала пальцами переносицу, стараясь не засмеяться сама.

Но тут же об этом пожалела. Боль с удвоенной силой запульсировала в висках, как будто голову засунули в колокол и принялись по нему стучать.

Открыв рот, я шумно выдохнула и медленно втянула воздух через нос.

— А теперь поймали тишину, — откашлялась я, потирая виски и сдерживая стон. — И на полтона тише. Как видите, ваш преподаватель сегодня в относительно разобранном состоянии, а потому любое резкое движение или громкий звук будет расценён, как угроза. И применены карательные меры.

— Вы же не станете напускать на нас свою чудо-книгу? — с надеждой в голосе произнёс Эдмунд. — Нам прошлого раза хватило, когда мы стены отмывали.

— По действиям и заслуга, молодой человек, — я прищурилась. — Но нет, Книга сегодня осталась дома. Зато здесь я. И поверьте, это значительно хуже.

— Ага, — еле слышно пробурчал Андреас, крутя в пальцах пишущее перо, — в этом случае отмывать от стен придётся нас. Понятно.

Сидя за ним, Грегори подавился смешком. Но тотчас замахал руками: «Понял. Исправлюсь».

— Значит, так, господа студенты, — начала я, с трудом поднявшись из-за стола. — Сегодня…

Дверь с грохотом распахнулась, и в аудиторию ввалился запыхавшийся Рафаэль. По раскрасневшемуся лицу пробегали струйки пота, а по щекам расплылись багровые пятна. Согнувшись пополам, он упёрся руками на колени.

— Я успел? — тяжело дыша, он выбросил руку вверх и потряс указательным пальцем