Сердце из черного льда - Терри Гудкайнд

укрепили монолитный барьер, закрывая все оставшиеся щели, а затем покрыли кирпичи толстым слоем раствора и штукатурки, слой за слоем. Толщина непроницаемого купола достигла нескольких футов.

Еще до наступления рассвета сотни рабочих полностью запечатали тюрьму жисс, которая простоит вечно. Ни света, ни крови, ни свободы. Они зачахнут и умрут.

Никки как сквозь туман осознала, что Аша трясет ее за плечи.

— Все закончено. Ты можешь отдохнуть.

Колдунья была не в силах даже поднять голову; она прислонилась к большой пуме, которая мурлыкала рядом. Со вздохом облегчения Никки отпустила дар, позволив щиту под куполом исчезнуть. Жисс были навечно запечатаны в невероятно толстых и прочных стенах. Барьер держался крепко, но Прячущиеся люди продолжат усиливать и наращивать его еще несколько дней.

Никки не знала, через сколько времени жисс умрут от голода и обратятся в ничто, но была уверена, что они никогда не выберутся.

У нее не было сил сопротивляться, когда Прячущиеся люди подняли ее и понесли в укрытие. Теперь она могла отдохнуть. Ее глаза закрылись, она ощутила слабость от потери крови и невыразимую усталость от такой растраты дара. Но она восстановится.

Она сделала то, что обещала. Теперь ей нужно позаботиться о том, чтобы не позволить генералу Утросу завоевать весь мир.

Глава 28

От покрытых мхом дров поднимался кислый дым, но зловоние разлагающейся плоти беспокоило Лилу гораздо больше. Она настороженно присела напротив Адессы. В глазах старшей Морасит, сидевшей у костра, появился тревожный блеск.

— Я преследую норукайские корабли, идущие вниз по реке, и жду своего шанса, — пояснила Лила. — Мне нужна твоя помощь.

Адесса удивилась, но голос ее был непривычно отстраненным:

— Почему тебя волнуют норукайцы?

— Многое изменилось с ночи восстания, когда ты покинула город. — Лила нахмурилась. — От Ильдакара ничего не осталось. Армия генерала Утроса пробудилась и осадила город, а потом норукайский флот атаковал с реки. Ильдакар снова исчез под саваном вечности, и я оказалась снаружи. Мы не можем вернуться. Никто не может.

Адесса перевела взгляд на отрубленную голову, лежавшую в спутанной траве. Взгляд ее был сердитым.

— Именно об этом он мне только что и сказал.

По гноящейся плоти ползали черные жуки. Голова сильно разложилась, глаза вздулись, а рот раскрылся. Лиле потребовалось несколько мгновений, чтобы узнать темные волосы, козлиную бородку и искаженные черты лица.

— Это же главнокомандующий волшебник Максим.

— Властительница Тора приказала принести его голову, и именно этим я и занимаюсь. — Адесса рассеянно отмахнулась от кусачей мухи. — Он был Зерцалоликим и хотел разрушить Ильдакар. Он заплатил за преступления, но этого недостаточно. — Ее лицо потемнело, и она вдруг закричала на разлагающийся ужас. — Ты слышишь меня, Максим? Недостаточно! Я насажу твою башку на пику перед вратами Ильдакара, и все горожане узнают, что ты натворил.

В поведении и разговорах Адессы сквозило безумие. Спокойным ровным голосом Лила еще раз объяснила:

— Ильдакара больше нет, Адесса. Мы не можем вернуться.

Другая Морасит склонила голову набок, словно слушая ответ гниющей головы, а потом выпрямилась, словно приготовившись к битве. Непростые годы сказались на ее внешности, и короткие черные волосы прочертила седина, но когда-то она обладала дикарской красотой. Ее лицо по-прежнему было худощавым, а тело мускулистым, но теперь в темных глазах Адессы мелькали тревожные тени. Ее взгляд метался, словно она высматривала что-то невидимое.

— Нет, нет. Он лгал! Ильдакар не может исчезнуть. Я должна принести голову Максима властительнице.

Сидя возле костра, Лила сцепила руки на колене:

— Я твоя сестра Морасит. Ты знаешь, я не стала бы тебе лгать.

Адесса чуть обмякла и посмотрела на отрубленную голову.

— Да, Лила. Я знаю, что ты говоришь правду. — Она схватила пригоршню темных волос и поднесла голову к огню. — Может, мне зажарить тебя здесь? Если властительница исчезла, то мне нет нужды доставлять ей трофей. Я хочу слышать, как ты кричишь, пока огонь прожаривает кожу на твоем лице.

Капли гноя стекали по подбородку и с шипением падали на угли.

— Адесса, что ты делаешь? — тихо и настороженно спросила Лила.

— Заставляю его прекратить насмехаться!

Глаза главнокомандующего волшебника превратились в сероватое желе, напоминавшее тухлый яичный белок. С влажным чавканьем часть скальпа отделилась от черепа, и голова упала бы в огонь, но Адесса успела перехватить ее за мягкий обрубок шеи.

— Не сейчас. Не так просто. — Адесса вернула голову в испачканный мешок. — Молчи! — Затем она повернулась к Лиле: — Если говоришь правду, если властительница повержена, а Ильдакар исчез, то мое задание окончено. — Разочарование Адессы поразило Лилу в самое сердце. Задание, из-за которого женщина перенесла столько невзгод, было единственным, что заставляло ее идти дальше. — Куда мне теперь идти? Что делать?

— У меня есть миссия, — сказала Лила, — и это миссия Морасит. Ты можешь помочь. Тут полно норукайцев, которых нужно убить, и ты получишь шанс пролить их кровь. У нас обеих будет цель.

— Расскажи мне о миссии.

Лила предоставила своему командиру официальный отчет, надеясь достучаться до Адессы. Она подробно рассказала о Бэнноне, молодом мечнике, которого она обучала в тренировочных ямах.

Адесса подняла брови:

— Да, Бэннон был твоим любимым питомцем. Он развратил моего чемпиона Яна и вынудил меня его убить. Если охотишься на Бэннона, я тебе помогу. Он заслуживает смерти за тот урон, который нанес нашему обществу. За то, что заставил меня забрать жизнь такого хорошего чемпиона.

Лила размышляла, как лучше ответить.

— Да, я охочусь на него, но не собираюсь причинить ему вред. Мы с Бэнноном сражались на одной стороне, защищая Ильдакар. Мы даже бились с самим королем Скорбь. — Она понизила голос. — Его вместе с другими ильдакарцами захватили в плен. Мой город исчез, я осталась снаружи. Я решила спасти Бэннона.

— Почему?

Защитной реакцией Лилы стал гнев:

— Потому что я так решила! Я сочла миссию достойной, и если ты моя сестра Морасит, то тебе должно быть достаточно такой причины.

Адесса задумалась. Поросшая мхом древесина горела плохо, и Лила подложила несколько зеленых веток. Темнота вокруг оставалась кромешной, но над болотами появился низко стелющийся туман.

— Властительница Тора не любила норукайцев и называла скотами, — отстраненно заметила Адесса. — Она бы хотела, чтобы я их убила, ведь они атаковали город. Но зачем мне спасать тощего раба арены? Бэннон доставил кучу проблем. Он