Ельник - Ульяна Ма

Вагора, размашистым движением смахнул Бора прямо в воздухе, как осу в полете. Нож полоснул его по руке, разодрав расшитый рукав камзола и отбросив ошметки мраморной кожи. Бор глухо упал на мокрую землю, Вагор лежал неподалеку, пытаясь отдышаться, хрипло втягивая в себя воздух.

Все это происходило в считаные секунды. Мара отбежала за грушевое дерево, которое уже начало давать первые ростки, вцепилась в него пальцами и в ужасе наблюдала за дракой, а Сварг метался из стороны в сторону по беседке и что-то отчаянно кричал. В его неразборчивом крике Мара слышала свое имя, но звон в голове и шум ливня сливались в единый поток грохота, через который к ее сознанию сложно пробиться простым человеческим голосом.

Теплые потоки разливались по пальцам и оседали в ее груди. Ощущение чего-то приятного и порочного, неправильного, не подходящего ситуации вертелось в голове, но Мара никак не могла понять, откуда оно, пока не посмотрела вверх, туда, где среди лиственных крон шелестели капли дождя. По небу, вслед за яркой вспышкой, разлился гром. Грушевое дерево, молодое, свежее, увядало и чернело на глазах, впитываясь в кожу Мары всеми жизненными соками.

Бор, все еще лежавший на земле, не теряя ценных мгновений, с бранным криком вонзил нож в ступню Дауда, желая пригвоздить его к земле. Но Дауд проигнорировал лезвие, по рукоять вошедшее в его ботинок, и с размаху пнул Бора в лицо этой самой рукоятью, торчавшей из обуви. Парень закричал, начал болтать руками в воздухе и цепляться за голову. Глаза и нос его залиты кровью, которая бурным фонтаном брызгала из ноздрей и тут же смывалась потоками воды.

Вагор, вступаясь за брата, бросился на спину Дауду и запрокинул на его шею руки. В правой ладони он крепко сжимал лезвие, которым был готов полоснуть по шее, но Дауд вновь оказался быстрее. Он перекинул парня через себя, правая рука его гулко хрустнула, ладонь беспомощно разжалась. Нож вонзился в землю рядом с головой Бора, который кричал и катался по земле из стороны в сторону. Держа Вагора левой рукой, Дауд начал бить его в лицо кулаком размашистыми, но невероятно точными движениями. Раз, два, три – удары становились глухими и хлюпающими. Крупный нос Вагора промялся под костяшками Дауда, кровь залила его рот и стала капать с подбородка густыми комьями.

– Останови его! – донесся до Мары голос брата. – Останови, он их убьет!!!

Удовольствие.

Мара очнулась от того, что Сварг тряс ее за плечи. Прервались сладкие грушевые потоки. Красная дымка словно спала с ее глаз, и она увидела эту картину: Бор, измазанный грязью и захлебывающийся собственной кровью; его безжизненный брат Вагор, болтающийся в руке Дауда, будто в петле, его искривленная рука с торчащей острой костью, кровавое месиво на месте лица; и Дауд, безжизненно и монотонно бьющий по этой красной каше кулаком-молотом.

– Стой! – вскрикнула Мара не от просьбы Сварга, а от собственного ужаса и страха, сковывающего тело.

Дауд остановился в замахе. Он даже с некоторой осторожностью выпустил из рук Вагора: тело его плюхнулось, как скользкая рыба прямо на стонущего Бора. Он подошел к Маре и уже из-за дерева, где пряталась девочка, оценивающим взглядом посмотрел на разбитых парней. Сварг метался вокруг них, не зная, за кого браться. Бор сумел самостоятельно сесть на земле, и теперь оба юноши водили руками над Вагором, очевидно, желая потрепать его по щекам, но не находя эти самые щеки на кровавом лице. Вагор захрипел, забулькал, кровь стала выходить из его рта крупной пузырчатой пеной. Живой.

– Я сейчас, я за лекарем! – Сварг понесся по лужам и мокрой каменной дорожке, скользя, падая, спотыкаясь, но совершенно не замечая собственной неуклюжести. Бор же, положив голову брата себе на колени, что-то бормотал ему ртом, лишенным части зубов.

– Вы в порядке? – Дауд посмотрел на Мару. Она вдохнула свежий мокрый запах дождя, земли и камня. Отчего-то на душе стало спокойно, так спокойно, словно ничего этого не было. Будто здесь не лежало два окровавленных человека, которых ее страж, ее молчаливый и послушный пес, не избил только что до состояния полусмерти. А если бы она его не остановила?

– Я в порядке. А ты?

Наклонившись, Дауд без труда вынул из ступни нож. В кожаном ботинке осталась идеально-ровная полоска от вошедшего лезвия, но на самом нём не было ни капли крови. Кровь липла к его рукояти – это оставило лицо Бора. Кровь находилась на правой кисти Дауда – это оставило лицо Вагора. Дауд провел пальцем по дыре в сапоге, а затем оценил разодранный рукав, из-под которого виднелись шмотки белоснежной кожи. Но ни капли крови Дауда.

– Я всегда в порядке. Но они знали, куда целиться.

– В шею? – в голове прокрутились моменты короткого сражения, когда братья, вооружившись, метили в одно единственное место, которое Дауд отчаянно защищал.

– Верно, в шею.

Мара посмотрела на грушевое дерево. Теперь оно мертво и уже никогда не зацветет.

Они дошли до комнаты Мары. Аглая как раз меняла постельное белье. На ее волосах и одежде еще осталась мелкая россыпь дождевых капель, а волосы так и оставались собраны в неаккуратный пучок. Она сначала неловко, а затем обескураженно посмотрела на вошедших: вид у обоих потрепанный. Мара – насквозь мокрая, а Дауд, помимо этого, еще и окровавленный. Аглая неловко затопталась на месте и стала поправлять волосы.

– А-аю… – служанка не разговаривала, но Маре, по правде, было все равно, что она пытается объяснить. Аглая метнулась из комнаты, но Дауд мягко ухватил ее за плечо. Девушка словно десятикратно уменьшилась в размерах, съежилась, вжала голову в плечи и боялась даже приподнять глаза к лицу стража.

– Вели принести мне мясо. Меня немного задело.

Аглая коротко кивнула, и, как только рука Дауда отпустила ее плечо, она со скоростью напуганной мыши прошмыгнула в едва открытую щель дверного проема.

– Мясо? – Мара вопросительным взглядом посмотрела на стража, шустрыми пальцами расплетая мокрую косу черной копны волос.

Дауд кивнул на прорезанный сапог, где совсем недавно находился нож. Линия прорезана тонкая и ровная и была почти незаметна на кожаной обуви.

– И еще плечо. Надо подлечиться.

Мара ничего толком из этого не поняла, но желание снять мокрое, тяжелое платье все-таки оказалось сильнее жажды расспрашивать стража о нюансах сказанного. Она удалилась в банную комнату и, даже не дожидаясь, когда страж отвернется, начала скидывать с себя платье и закидывать дрова в печь. Как раз в этот момент в помещение вбежала Галая. Она принялась выливать поток причитаний, оханий и