Ельник - Ульяна Ма

– Юная госпожа, он приехал! Ваш брат приехал!

Мара подскочила с кровати и ринулась к сундуку с платьями.

– Госпожа, наденьте сиреневое платье… Давайте я вам помогу!

– Какое платье?! Он уже в тут. У меня нет времени! – Мара отмахнулась от рук старухи. Набегу просовывая босую ногу в туфлю, Мара прыгала на уже обутой ноге к двери.

– Ну не бежать же в таком виде! Наденьте хоть плащик!

– К лыхони плащики! – одной ногой Мара уже в коридоре, тормозили ее только растрепанные волосы, лезущие в лицо, и застежки на туфлях, которые болтались в разные стороны.

Галая, недолго думая, вручила плащ в руки Дауду. Он понимающе кивнул и быстро последовал за подопечной. Мара даже не заметила, каким быстрым и широким шагом двигался ее страж – так сложно поспевать за девичьим галопом. Замок горел факелами. В сопровождении стражи Мара, уже шагом, но все еще торопясь, двигалась к главным воротам, ведущим во двор. Они распахнуты. Холодный ночной воздух, влажный и густой, тянулся в главный зал. Но Мара не чувствовала холода, лишь обжигающий восторг от скорой встречи с любимым братом.

Матушка стояла на лестнице. Она одета и причесана: явно давно знала о прибытии сына, но не посчитала необходимым сообщать дочери. Рядом стоял Виктор – он по-кошачьи улыбался, тоже предвкушая скорую встречу. По бокам от ворот выстроились стражи с фонарями. Обстановка торжественная, но будто недоделанная: несобранная Мара в сорочке, голая луна и звездное небо, слякоть со следами колес и размазанные лужи. Раздавался отдаленный глухой цокот копыт и скрип колес – из темноты в освещенный двор въезжал экипаж.

Несомненно, это был он: Мара чувствовала своим нутром приближение брата. Экипаж остановился у каменной дорожки – единственном чистом месте. Один из стражников побежал к карете, чтобы открыть дверь перед юным князем, но дверь распахнулась сама. Не дожидаясь выставления подножки, бойко и размашисто, юноша прыгнул на дорожку, и его каблуки звонко стукнули о камень.

– Братец!

Мара, подобрав подолы сорочки аж до самых колен, ринулись с лестницы вниз с такой скоростью, что несложно сломать шею при падении. Юноша распахнул объятия, широкие, горячие, мягкие. Мара уткнулась лицом в его одежду, она пахла чем-то незнакомым, далеким, но это была его одежда, а значит, это был самый лучший запах в мире. Да, это ее брат, несмотря на коричневый загар и красные обожженные щеки, несмотря на яркие пятна веснушек, несмотря на незнакомый шрам от огня на лице, даже несмотря на то, что он стал существенно ниже ростом – это был ее Сварг, любимый братец.

– Ах, какая же ты у меня красавица стала, – без усилий Сварг поднял ее в воздух обеими руками. – И потяжелела. Сестрица, много ешь?

Мара задыхалась от восторга и в щенячьей радости болтала ногами и руками. Сварг заглянул ей прямо в глаза, и этот взгляд оказался приятным. Его широкая улыбка словно освещала весь двор, и казалось, что даже факелы не нужны.

– Ого, какая у тебя копна волос! – он с восторгом погладил сестру по голове, путая пальцы в черных прядях. – Ты растешь красавицей, Марена.

– У меня дар появился! – Мара выставила вперед ладони, Сварг обхватил их своими жаркими пальцами. – Я учусь выращивать. А это… это мой страж, я назвала его Дауд.

Мара указала пальцем на Дауда, не замечая, как немного припрыгивает от восторга. Дауд стоял чуть поодаль. Плечи и руки его напряжены, стеклянный взгляд внимательно изучал Сварга и его спутников – двоих юношей, стоявших за его спиной.

– Дауд, значит… – задумчиво произнес Сварг. Наконец Мара разглядела его глаза: два серых озерца, которые девочка запомнила озорными и блестящими, теперь больше похожи на глаза старика. Сварг с невыразимой тоской смотрел в лицо Дауда, прямо ему в глаза, словно вглядываясь во что-то невидимое никому.

– Сынок, – окликнула Сварга мама. Она слегка приподняла руки, давая понять, что сыну пора бы поздороваться и с княгиней. Сварг резко взбежал по ступенькам и, упав в ее объятья, начал целовать руки матери. – Представь нам твоих спутников.

– Ох, мама, как же я скучал по вам, – хоть это было сказано тихо, Мара прекрасно расслышала его слова. Она тоже скучала. Смертельно, невыносимо тосковала. Сварг сделал широкий жест в сторону экипажа. Наконец-то внимание всех присутствующих было обращено к двум юношам, таким же загорелым, как и брат. – Это Бор и Вагор. Я говорил, что приеду с ними. Мои боевые товарищи. Они из Горной крепости на северо-востоке отсюда. Погостят у нас и отправятся домой.

– Вагор, Бор, – княгиня показала гостям улыбку, которую Мара так и называла – «гостевая». – Будьте как дома. Я уже велела накрыть стол и приготовить для вас комнаты. Проходите, прошу.

Юноши, переглянувшись, единовременно усмехнулись. Взгляд одного из них устремился на Мару, и она столкнулась с темно-карими глазами этого парня. Невесомая липкость вдруг осела поперек горла, мешая даже вздохнуть. Мара скрестила руки на груди, втянула плечи, но это не спрятало ее, а лишь сделало трусливым кроликом. Кажется, этот взгляд застрял, залип на ней надолго, хотя длился всего пару секунд.

– Я – Бор, – юноша растянул губы в тонкой улыбке. Он поклонился, коснулся руки Мары, но она так крепко сцепила их на груди, что подтянуть ладонь к себе так просто не получилось. Девочка дернула руку, хотела отстраниться, но на плечо мягко, почти невесомо упала ладонь стража. Он отвел ее себе за спину, спрятав за широким подолом камзола – Мара ощутила, что взгляд Бора наконец-то отлип от нее, а чувство защищенности возвратилось в голову.

– Я – Дауд.

Бор сипло рассмеялся. Таким же глухим, хрипящим смехом ему вторил Вагор. Мара наконец-то ощутила прохладу этой ночи и совсем не легкий ветерок, который все это время сильно трепал ее волосы и платье, обнажал белые колени и тонкую шею. Наконец-то до девочки дошло: она была в ночной тонкой сорочке. Словно прочитав ее мысли, Дауд накинул ей на плечи плащ, и стало гораздо спокойнее. Прижав юбку к бедрам, Мара, вслед за Даудом, двинулась в замок.

Ночная трапеза предназначалась гостям. Маре налили стакан теплого молока и дали кусочек брусничной булки, но аппетита не было. Если бы здесь была Лада, то они бы сидели на своей половине стола и чувствовали себя беспомощными птицами, которые должны держаться стаей. Не сводя глаз с брата, Мара словно задавала ему молчаливый вопрос: а ты со мной, в стае?

Приглашенные юноши