Предатель - Энтони Райан

— Так вот в чём дело, — сказала она. — Какой бы ни была ваша любовь к ней, это бессмысленно. Думаете, раз она марается вашим керлским хуем, это хоть что-то значит? Вы просто жалкий глупец. Такая женщина, как она, не нуждается в любви. Я знала Эвадину Курлайн с детства, и никогда не встречала души более опасной, более склонной к манипуляциям. Это настолько глубоко в её сути, что она даже не осознаёт, когда так поступает.

Я позволил ярости бурлить, и ничего не говорил, пока она дымилась, а затем закипала, и противился желанию высказать всевозможные едкие замечания о собственном характере принцессы. Оглядываясь назад, я понимаю: тот факт, что такой прекрасно осознающий свои недостатки человек, как Леанора, считала себя вправе осуждать другого, должен был кое-что сказать мне. Имелись вопросы, которые я должен был задать. Вопросы о её детских встречах с Эвадиной, о её знаниях о семье Курлайн. И всё же, я их не задал. Я просто стоял и страдал от ярости, которую может вызвать только самая слепая форма преданности.

В конце концов, после долгого скрежетания зубами, мне удалось выдавить ответ:

— Перед вами шанс на мир, ваше величество. Вы и правда считаете, что это королевство может выдержать ещё одну войну и не расколоться от края до края?

Насколько я могу судить по самым тщательным исследованиям, существует только одна картина, изображающая эту встречу. Это явно работа опытной руки, но, видимо, как всегда, питающей симпатии к Алгатинетам. На картине запечатлено помещение во всей его мрачности, с такой поразительной точностью, какой не достаёт её главным героям. На этом полотне я — всего лишь прищурившийся коварный человек, явно двуличный, который с вожделением смотрит на уравновешенную и решительную принцессу-регентшу, а её черты лица выражают внутреннее смятение. Фактически, в тот самый критический момент на её лице было выражение мрачной, но неохотной необходимости. В кои-то веки мой дар читать по лицам подвёл меня, поскольку в глазах Леаноры я увидел сожаление, хотя должен был увидеть решимость.

— Ваше послание получено, лорд Писарь, — сказала она, и наклонилась взять котёнка, который принялся грызть её тапочки. — И мы его обдумаем. Мне много о чём надо поразмыслить и посовещаться с советниками. Если вы будете столь любезны дождаться моего ответа, то я дам его в течение недели. Мы с радостью предоставим жильё для вас и ваших спутников, если вы того пожелаете.

— Это весьма щедро, ваше величество. — Я поклонился, всё ещё злясь, но старался не допускать в своём тоне ничего, кроме вежливой благодарности. — Но этим я займусь сам.

— Лучше держитесь подальше от собора. — Леанора не отводила взгляда от котёнка на коленях и улыбалась, почёсывая его между ушек. — И хотя я, конечно, публично заявлю, что вы пользуетесь нашей защитой, но не могу предоставить охрану или гарантировать вашу безопасность в этом городе.

От этого с моих губ сорвался удивлённый смех, и я почувствовал, как гнев рассеялся.

— Ваше величество, моя безопасность никогда и нигде не была гарантирована. С чего бы в Куравеле что-то было иначе?

* * *

Квинтрелл отвёл нас в знакомую ему гостиницу, которая, как он обещал, могла обеспечить как защиту, так и скрытность. По тёплому приёму, который менестрель получил от хозяйки с пышными формами, он был не чужд этому небольшому, но уютному месту для отдыха. Гостиница располагалась на излучине реки, с видом на мост, который соединял этот преимущественно жилой квартал с мастерскими, доминировавшими в юго-восточной части города. Здание было трёхэтажным, и потому поднималось значительно выше окружающего лабиринта крыш и дымоходов. Мы, по предложению Квинтрелла, заняли две комнаты на верхнем этаже. У меня были опасения по поводу такого высокого места, так как это, вероятно, осложнило бы ситуацию, если бы понадобилось быстро убегать. Впрочем, менестрель возразил, что преимущества хорошей точки обзора перевешивают риски. И к тому же оказалось, что как раз на такой случай он сделал приготовления.

— Хорошая и надёжная, — сказал он, подняв половицу под окном комнаты побольше. Там лежал моток толстой верёвки, одним концом привязанной к прочной дубовой балке. — Она здесь уже много месяцев, с разрешения госпожи Раджет. Её хватит до самой улицы, хотя мне обычно кажется, что лучше убегать по крышам, не так ли, милорд?

— Никогда раньше не воровал в городе, и не шпионил, — сказал я. — Так что преклоняюсь перед вашими знаниями, мастер Квинтрелл.

Он положил на место половицу и жестом позвал меня к окну.

— Видите? — Квинтрелл указал на смутную фигуру, поднимавшуюся из многолетнего облака древесного дыма на восточной окраине города. — Там самые востребованные кузнецы Куравеля, — объяснил менестрель. — Единственная точка во всём городе, которую видно с высоты крыши в любой час, поскольку мастер кузни постоянно следит за тем, чтобы его печь пылала. Все улочки дотуда такие узкие, что можно перепрыгнуть, а кузница — на расстоянии броска камня от восточной стены.

— От стены, которую наверняка патрулируют, — заметил я.

— Там есть путь наружу. — Квинтрелл ухмыльнулся, и я догадался, что он только что обеспечил своё выживание на тот случай, если наша миссия окончится скверно: ведь я бы не оставил его, если бы только он знал единственный путь к спасению.

Я хмыкнул и повернулся к Вдове и Адлару.

— Чувствую, принцесса-регент уделяет гораздо больше внимания приглашению нашей Леди, чем я ожидал. Нам придётся подождать здесь её ответа.

— Думаете, она действительно это сделает? — спросила Джалайна. — Отправится в Атильтор и будет унижаться перед Леди?

— Нет. Но Леанора привычна к переговорам. Подозреваю, она ответит каким-то компромиссом. Встреча вне Атильтора, что-то достаточно церемониальное, исключающее любые намёки на то, что король или его мать себя унизили. Леанора будет строить из себя миротворца, пытаясь залечить раскол в Ковенанте.

— Думаете, Леди согласится на такой компромисс? — В вопросе Вдовы ощущалась тяжесть, которая мне не понравилась, а её тон звучал почти обвинительно.

— Узна́ю, когда передам ответ принцессы-регента, — сказал я, оглянувшись через плечо на тесные улочки внизу. — В любом случае, надо быть начеку. Двор провозгласил наш охраняемый статус, но, могу поспорить, тут уже есть дюжина или больше ортодоксальных фанатиков, которые точат свои ножи. Будем дежурить всю ночь. Спиннер, ты первый, потом мастер Квинтрелл, потом рядовой Джалайна. Я возьму раннюю смену.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Я плохо спал, и сны меня одолевали настолько мучительные, что проснулся задолго до своей смены. Я моргал в тёмной комнате, и обрывки кошмара поблёкли слишком быстро, чтобы ухватить какие-то детали. Несмотря на пот, градом катившийся по коже,