Переплетения 2 - Гизум Герко

Он рванулся на меня. Это было опасно, он был на десяток уровней выше, его доспехи и оружие были несравнимо лучше. Но в этот момент в голове промелькнула веселая, безумная фраза Бошки: «…а потом можно обрушить на них потолок. Фигурально выражаясь. Или буквально».

Я не стал активировать [Взгляд Аналитика]. Я просто посмотрел вверх. Мой мозг, уже привыкший искать паттерны и аномалии, зацепился за деталь, которую я заметил еще при первом осмотре пещеры. Небольшая трещина в потолке, прямо над центром поляны. Едва заметное провисание огромной каменной плиты, ослабленной веками капающей воды. Не баг. Просто особенность архитектуры.

Пока Костоправ несся ко мне, я уже плел заклинание. Не элегантное, не точечное. Грубое и мощное. Я не модифицировал его. Я просто влил в базовый [Магический снаряд] всю доступную ману, превращая его из камня в ядро для катапульты. Сгусток чистой, нестабильной энергии сорвался с моих пальцев и ударил точно в трещину на потолке. На миг ничего не произошло. А потом по своду пещеры побежали десятки трещин.

Огромная, многотонная плита с оглушительным скрежетом оторвалась и рухнула вниз.

Костоправ в своем последнем рывке успел поднять голову. Я увидел, как в прорезях его шлема отразился ужас. Он был воином, готовым умереть в бою, но не от обычного булыжника. Он даже не успел вскрикнуть. Каменная плита накрыла его, как могильная. Раздался глухой, влажный удар, и полоска его здоровья, до этого полная, просто исчезла.

Наступила абсолютная тишина, нарушаемая лишь потрескиванием последних огоньков моей огненной стены.

И тут же локальный чат взорвался.

[Золотые Холмы][Эльфийка_с_луком]: Кто-нибудь еще видел видосик⁈

[Золотые Холмы][Дварф Грохотун]: Я видел! Я все видел! Какие-то нубы без гильдии только что раскатали всю пати «Мясников»!

[Золотые Холмы][Клинок]: Да ладно⁈ Костоправа тоже⁈

[Золотые Холмы][Эльфийка_с_луком]: ЕГО ПЛИТОЙ РАСПЛЮЩИЛО В БЛИН! ССЫЛКА НА ВИДОС УЖЕ НА ФОРУМЕ!!!

Я непонимающе уставился на сообщение. Видео? Какое еще видео? Я еще ничего не выкладывал.

Обернулся к своим.

— Кто-то из вас записывал? — спросил я.

Кира и Михаил отрицательно покачали головами. Праведник даже не обратил на мой вопрос внимания.

— А, это я! — радостно сообщил Бошка, выходя из-за укрытия и отряхивая свою синюю мантию. — У меня есть свой канал, «Иммолейт Этери». Я туда почти все лью, с небольшой задержкой. Мало ли что интересное встретится. А это, — он оглядел поле боя, заваленное лутом и одной огромной плитой, — это получилось очень интересно!

Кира посмотрела на него, потом на меня. В ее глазах вместо скепсиса плясали азартные огоньки.

— Публичная порка, Маркус, а ты становишься дьявольски хорош в этом, — прошептала она с хищной улыбкой.

Михаил же просто воздел руки к потолку пещеры.

— О, этот день войдет в легенды! — провозгласил он. — Баллада о Хитром Маге и Падающих Небесах! Уже и название есть!

Я посмотрел на останки Костоправа, вернее, на огромную плиту. Мы не просто победили. Мы унизили Мясников, их же оружием — публичностью. Мы превратили грозных хищников в посмешище.

* * *

Позитив от победы был почти осязаемым, густым, как мед.

Он смывал горечь прошлого поражения, залечивал раны в нашей командной сыгранности и, что самое главное, давал ощущение могущества. Мы не просто выжили. Мы продиктовали свои условия хаосу и заставили его отступить.

Пока Праведник и Михаил обменивались пафосными речами о поверженном зле и грядущих балладах, мы с Кирой занимались делом. Обыск тел «Мясников» не принес ничего, кроме разочарования.

— Белый хлам и пара зеленых наручей, — констатировала Кира, брезгливо пиная один из растворяющихся трупов. — Ничего стоящего. Даже ремонт не окупят.

Но настоящая награда ждала нас не на телах. Она ждала внутри.

Лагерь «Мясников» у входа в пещеру был спартанским: несколько грубых палаток, потухшие костры и кучи пустых бутылок. Но в самой пещере, в боковом отнорке, мы нашли то, ради чего они здесь сидели. Их драконье сокровище.

— Ого… — выдохнул Михаил, и его голос гулко разнесся под низкими сводами. — Это же целое состояние.

Перед нами возвышалась гора руды. Десятки, если не сотни, тускло поблескивающих в свете наших посохов слитков [Сердцевинной Руды]. Аккуратно сложенные штабеля, явно подготовленные к транспортировке. Сегодняшняя поставка, которая так и не добралась до Аукциона.

— Похоже, мы не просто победили в бою, — сказал я, проводя рукой по прохладному металлу. — Мы только что обрушили их монополию.

— Вопрос в том, как нам это все вывезти, — практично заметила Кира. — У меня в инвентаре места на пару слитков, не больше.

И тут на авансцену вышло наше ходячее безумие.

— А, это? Пустяки! — весело заявил Бошка, подходя к горе руды. Он театрально взмахнул руками и произнес что-то вроде «Абракадабра Инвентариус!». Перед ним на мгновение открылся разрыв в пространстве, похожий на черную дыру, обрамленную фиолетовыми искрами. Гора руды втянулась в эту дыру с тихим, всасывающим звуком и исчезла. — Готово!

Мы втроем уставились на него. Я знал о существовании подобных заклинаний, но они считались крайне редкими и сложными.

— Что это было? — не выдержала Кира.

— А, это? Просто «Карманное Небытие» пятого порядка, — небрежно отмахнулся Бошка. — Очень удобно для хранения всякого хлама. Маркус хочешь, расскажу, где найти старого гнома-иллюзиониста, который учит первому уровню? Правда, он требует в качестве оплаты загадать ему загадку, которую он не сможет отгадать. Ну и еще по мелочи, на месяц работы, не больше.

Он подмигнул, и я понял, что даже получение этого заклинания будет нетривиальным квестом.

— Я все продам через свои каналы, на черном рынке, — деловито продолжал он. — Там цена будет выше, чем на Аукционе, и никаких вопросов. Весь доход скину тебе, Маркус. Будешь у нас казначеем.

Я кивнул, мысленно отмечая еще один плюс в пользу этого странного мага. Он был не только генератором хаоса, но и эффективным логистом и контрабандистом.

Настрой при выходе из игры был отличный.

Мы не просто отомстили. Мы нанесли врагу сокрушительный экономический и репутационный удар, захватили его ресурсы и, что самое главное, сделали это элегантно, превратив их собственную засаду в публичное унижение. Воздух в моей реальной квартире больше не казался спертым. Он звенел от предвкушения.

Я сел за компьютер не как уставший офисный клерк, а как гроссмейстер, готовящийся сделать ответный ход. Пора было перенести войну на другую доску.

Я открыл почтовый клиент и создал новое письмо.

Пальцы летали над клавиатурой,