Госпожа преподаватель и Белый Феникс - Марика Полански

Птица даже не удосужилась посмотреть на меня, и от этого стало ещё обиднее.

— Это не глупость. Это элементарная вежливость.

— А тебе так важно, чтобы все вокруг тебя считали хорошей и вежливой?

Вопрос поставил меня в тупик. Феникс оторвался от крыла и проницательно посмотрел на меня, словно ожидая ответа.

— Ну… нет, — неуверенно сказала я. Сама не заметила, как пальцы разжались и теперь теребили юбку. — В общем-то, мне всегда было всё равно.

— Правда? Может, ты просто не помнишь, насколько это важно для тебя? Или не хочешь думать о том, как это важно — кем тебя видят другие со стороны?

За несколько секунд вереницей пронеслись отрывки из моей жизни: вот я избегаю кредиторов, вот опрометчиво соглашаюсь стать преподавателем. А вот и уроки, которые веду с нарушением всего преподавательского этикета. Что уж говорить о побеге из дома министра! Благовоспитанная барышня никогда бы не позволила себе дойти до такой ситуации.

— Глупость какая-то, — я тряхнула головой и неуверенно усмехнулась. — Если бы меня интересовало чужое мнение, то вела бы добропорядочный образ жизни. Мой же образ жизни оставляет желать лучшего.

— Правда? — с сомнением произнёс Феникс. — А мне что-то подсказывает, что нет. Иначе бы ты не стояла столько времени и не разговаривала с птицей о важности вежливости.

Я смутилась. Ситуация действительно получалась нелепая: я в полнейшей пустоте разговариваю с незнакомой птицей и пытаюсь доказать ей, что я не такая, как все.

Феникс покачал головой. Потом резко взмыл ввысь.

— Следуй за мной. Я тебе кое-что покажу.

Феникс кружил чуть поодаль от меня, лишь изредка взмахивая крыльями. Иногда он расправлял серебристо-белые крылья и замирал, отчего невольно казался фигурой на полотне художника, а не живым существом.

Сколько мы шли, не знаю. Пейзаж не менялся. Всё та же молочная пустота обволакивала пространство и дорогу, простирающаяся под шагами. Я потеряла счёт времени, ноги налились тяжестью, как будто мы прошли через всю столицу пешком, ни разу не присев отдохнуть. Усталость была настолько ощутимой, реальной, что чувствовалась каждой клеточкой тела. Хотелось уже быстрее дойти до того загадочного места, о котором обмолвился Феникс. Однако он даже не собирался снижаться. В голову закрались подозрения, что мы или ходим по кругу, или топчемся на месте.

— Так куда мы все же идём? — наконец я спросила птицу.

— Как куда? Вперёд, разумеется.

Я тяжело вздохнула. Если это Феникс Вэлиана, то министру стоило искренне сочувствовать. Эгрегор явно был не из тех, кто отвечал конкретно на заданные вопросы.

— Ты же сказал, что хочешь мне что-то показать.

— Так, мы ещё не пришли, — Феникс лениво взмахнул крыльями. — Как придём, скажу.

— Ты ничего не говоришь! — едва не взвыла я. — На вопрос «Куда идём?» отвечаешь: «Вперёд». Куда вперёд? Зачем? Ничего не понятно. Между тем, создается ощущение, что мы топчемся на месте!

— До этого момента тебя всё устраивало. Так что же сейчас поменялось? — Феникс посмотрел на меня сверху вниз и чуть приподнял брови, будто удивился.

— Я просто хочу понять, куда конкретно мы идём!

Эгрегор ещё раз взмахнул крыльями, потом сложил их и резко ушёл в пике. От неожиданности я едва не споткнулась на ровном месте и не растянулась на дороге. Мысленно обругав Феникса, я нервными движениями поправила юбку и сердито воззрилась на него.

Однако он не обратил никакого внимания на меня. Смешно просеменил по дороге вперёд и внезапно остановился. Какое-то время он вглядывался в пустоту, а потом поманил меня крылом.

Я нахмурилась, но подошла ближе.

— Здесь красиво, — помолчав, произнёс Феникс и дёрнул головой, указывая на что-то. — Посмотри, как цветут деревья. Ощути, как пахнет мандаринами. А музыка! Какая здесь восхитительная музыка! Ты слышишь? Иногда мне кажется, что это единственное место, ради которого сто́ит жить.

В его голосе, тихом и печальном, слышалась такая горечь, такая многовековая тоска, что сердце защемило. Я покрутила головой, пытаясь увидеть то, о чём говорил эгрегор. Но вокруг была лишь всё та же пустота — ни деревьев, ни цветов, ни мелодии.

— Боюсь, я ничего не вижу, — разочарованно произнесла я и перевела взгляд на Феникса.

Тот сидел, чуть запрокинув голову и прикрыв глаза, вслушиваясь в музыку, которая была слышна только ему одному. Какой он всё-таки красивый, подумалось мне. Пожалуй, что это и объединяло их с Вэлианом — они оба были очень красивы.

Внезапно Феникс распахнул крылья, и пространство вокруг озарилось ослепительно золотистым светом. От неожиданности я зажмурилась, закрыла лицо руками. В сознании пронеслась мысль, что от вспышки сейчас снова начнёт болеть голова. А очередного приступа я не выдержу.

— Открой глаза, — услышала я. — Не бойся. Больно не будет.

Внутри кольнуло — не будет, ага, как же!

— Давай, — повторил эгрегор мягко. Так, что захотелось поверить. — Открывай глаза.

Я приоткрыла один глаз и от изумления едва не села на траву.

Вокруг цвели деревья. Удивительные синие, розовые, белые цветы тихонько покачивались под дуновением невидимого ветерка. В лазурном небе парили разноцветные птицы, а в нескольких шагах раскинулось бирюзовое озеро. Ноздрёй коснулся тонкий цветочный аромат, смешанный с запахом мандаринов. Настолько яркий, что на кончике языка чувствовалась сладковатая кислинка цитрусовых.

И музыка… Я никогда прежде не слышала, чтобы кто-то так играл. Звук был похож на пение флейты, но только гораздо нежнее, тоньше. Как будто неизвестный музыкант вложил в мелодию все самые светлые чувства и эмоции: восторг и трепет первой любви, ощущение от ласковых прикосновений и безмятежного счастья.

Я закрыла глаза, вслушиваясь в мелодию. И чем больше слушала, тем сильнее хотелось плакать. Но не от тоски, а от счастья. Как будто я обрела что-то очень важное и нужное, но что было давным-давно утеряно.

— Это невероятно, — прошептала я сквозь пальцы, которые прижимала ко рту. Глаза защипало от слёз, и я всё же опустилась на траву. — Просто невероятно…

И зарыдала. Сначала от переполняющих чувств. Потом от обиды, что раньше не видела этого места. Затем от злости и накатившей тоски, что не смогу остаться здесь и что это не может длиться вечно. А потом… потом я уже не понимала, почему плачу. Просто слёзы сами собой текли по щекам, падали на блузку и юбку, оставляя тёмные следы. Нос забило, по лицу наверняка расползлись пунцовые пятна, а я всё никак не могла успокоиться.

— Но почему?! — шмыгая, повторяла я. — Почему я это не увидела? Ведь вокруг же было пусто!

— Вокруг никогда не было пусто, — тихо ответил Феникс. Он распушил перья и смотрел