Синие звезды - Роман Романов

упал чан с аквомором, убив рабочего. Виновных в произошедшем нашли быстро, ими стали те, кто работал с погибшим в ту смену, трое человек, включая меня. Я видел, как затягивается веревка на шеях этих людей, — голос Антона задрожал. — Их повесили без всякого смысла, без всякой цели, их просто убили и все. Очередь неумолимо приближалась ко мне. Виселица ждала. Но в последний момент меня помиловали. Сочли, что я еще слишком юн, чтобы умирать. В тот момент я понял, какая разница как жить? Какая разница, кто ты: честный человек, преступник, злодей или герой? Им все равно. Рано или поздно Они придут за тобой, чтобы раздавить без всякого смысла, просто так.

Антон снова вздохнул.

— Кто знает, вернусь ли я живым через пять? Ты уже точно никогда не выйдешь отсюда… Может быть, это судьба, что мы с тобой встретились… Вот так, в конце, — отрешенно произнес он. А затем, опомнившись, добавил: — Ну, так что подаришь свой дом, а?

Дверь в камеру распахнулась, и в нее заглянул стражник, объявив:

— К вам жрец. Можете исповедоваться.

— Пусть убирается вместе со своим лживым божком, — зло огрызнулся в ответ Уил.

И вновь замер, закрыв глаза.

-Акилин может быть милостив, может карать, — прошептал втиснувшийся в камеру жрец, старик с длинной до пола седой бородой. Ты сам гонишь его из своего сердца. Что же ты хочешь получить в ответ?

— Проваливай! — заорал Уил. — Или ты думаешь, я буду каяться в своих злодеяниях? — он расхохотался. — Дайте хоть последние часы побыть в тишине без ваших лживых слов.

И Уил вновь закрыл глаза.

Жрец тихонько присел рядом.

-Борьба со злом происходит с помощью закаливания силы духа, –тихо произнес жрец. — То, что у нас внутри, сильнее лжи, что льется снаружи.

— Моя сила духа несколько поиссякла, — усмехнулся Уил. — Да и ситуация не располагает к этому, — и он сделал соответствующей жест рукой рядом со своей шеей. — Я уже давно убедился: справедливости нет на земле, справедливости нет на небе, ее просто нет в этом лживом мире. Они победили. Твой лживый божок может радоваться.

— Никогда нельзя отчаиваться, какая бы боль не горела внутри, — тем же тихим голосом ответил жрец.

— Что ты может в этом понимать? — огрызнулся Уил.- Весь наш мир одна сплошная жестокая ирония.

И он вновь истерически расхохотался.

Жрец попытался взять Уила за руку, но тот грубо отпихнул его.

— Убирайся! — процедил он сквозь зубы и закрыл глаза.

Жрец тихонько вздохнули легким движением руки погладил Уила по ноге.

При его прикосновении покрытые гнойниками ноги Уила зажили, а ползающие по ним черные гусеницы обратились в белых бабочек. Но Уил, отвернувшись лицом к стене, не заметил этого.

В дверь камеры вошел стражник- толстый, несуразный мужчина лет пятидесяти.

— Вот, возьми, — протянул он Уилу бутыль с какой-то мутной жидкостью. — Вино поможет забыться. Умирать всегда страшно, — вздохнув, произнес он.

Уил, взяв бутыль, отхлебнул мутную жидкость, обжегшую ему рот.

Стражник присел в углу камеры.

— Мой сын, да прибудет он в Звездных чертогах Акилина, тоже погиб по вине молодого аристократа. Избил тот его, просто так, ради потехи. А сказали, что дрались оба. А мой сын и мухи не обидит. Но кто будет разбираться? — он вздохнул. — Маленькие мы люди, что мы можем поделать. А ты пей, пей, ни так страшно будет, — глядя на Уила, произнес стражник.

Какая-то старуха, прочитав статью в «Вистфальских вестях», покачала головой:

-И как свет только плодит таких мерзавцев? Пытаться убить находящегося на смертном одре человека.

— Да знаем мы этих лордов, — фыркнула идущая рядом подруга.

Первая покачала головой:

— Подобным никто шутить не станет, — проворчала она. — Со смертью не шутят!

Не пройдет и месяца, как находящийся на смертном одре лорд де Янов младший чудесным образом исцелится от неизлечимой Синей чахотки и займет должность в Городском Магистрате. Но и торжество лордов де Яновых не будет вечным, меньше чем через полгода они впадут в опалу, и тогда уже вспомнят все: и сбитых людей на площади, и десятки других их страшных злодеяний… Это была Вистфалия. Эт

о была Империя вранья.

Глава 8. Летеция

Бесконечный коридор, выложенный из потрескавшихся от времени темно-серых булыжников, не пропускающих сюда ни единого лучика света, длинной извилистой полосой тянулся впереди, теряясь во мраке.

То тут, то там, словно зубы невиданного хищника, из пола вырастали толстые каменные перегородки, закрывающие и без того узкий проход, издающие неприятный хруст при каждом новом шаге, грозящие, осыпавшись, навсегда закрыть проход этого мрачного туннеля.

В растрескавшихся от времени швах, издавая легкий неприятный шорох, пробегали крупные серые пауки, тонкими длинными лапками оплетающие липкой паутиной покрывшуюся толстым слоем пыли старую кладку.

Летеция бежала вперед, тяжело вдыхая спертый, пропахший плесенью воздух, ощущая давление плотно подступающих стен, чувствуя себя насекомым, случайно заползшим в древний склеп, из которого не было выхода.

Она не помнила, как оказалась в этом ужасном месте, не понимала, от кого и куда бежит, но страх, сильный, парализующий все ее существо, словно чье-то ледяное дыхание, гнал девочку вперед, ускоряя биение, готового выскочить из груди сердца.

«Как я оказалась здесь? Где все?» — чуть не плача думала Летеция, всматриваясь в раскинувшуюся впереди черноту. Она закричала, но крик отразился эхом от бесконечных стен, растворившись во мраке.

«Мне страшно. Я хочу домой, я не хочу оставаться здесь одна» — продолжала думать девочка, чувствуя, как отчаяние заполняет сердце.

Кружащая по коридору темнота начала сгущаться, образуя огромное черное сотканное из множества теней облако, медленно обхватывающее Летецию со всех сторон, словно огромный монстр, берущий ее в свои объятия.

— Ты всегда и была одна, — ехидно засмеялась чернота, так что затряслись старые каменные стены лабиринта. Несколько длинных безобразных теней, вырвавшись из темноты, метнулись по потолку. — Никто никогда