Синие звезды - Роман Романов

На вечерних улицах было тихо, лишь изредка слышался скрип закрывающихся на ночь ставень домов.

Уил, словно в тумане, двигался вперед. Сейчас у него была всего лишь одна мысль, одно желание. Он знал, его жизнь закончилась, но сегодня она закончится не только у него.

Спрятанный в рукаве плаща кухонный нож легонько колол кожу, оставляя на ней кровавую полоску. Но он не чувствовал боли. По правде сказать, сейчас он не чувствовал ничего.

Дом лордов де Яновых располагался в центре Лиции в окружении других особняков, освещенных светом висящих у дороги фонарей.

За резным забором, во дворе своего дома, согнувшись в три погибели, стоял одетый в разодранный и перепачканный белый фрак лорд де Янов младший. Как показалось Уилу, лорд блевал.

«Видать, перебрал лишнего, леча Синюю чахотку» — пронеслась в его голове вялая мысль, а на лице промелькнула кривая усмешка.

Уил перебрался через забор. Вытащенный из рукава нож тихонько задрожал в его руках.

Уил кинулся, схватив лорда за грудки, собираясь нанести удар.

Послышался крик.

— Пожалуйста, не надо, пожалуйста, отпустите. Я ни в чем не виноват. Пожалуйста, — испуганно заверещал одетый в старый лордов костюм садовник. А на его морщинистом лице застыла гримаса ужаса.

Это был не лорд де Янов младший, перед ним был совершенно незнакомый ему человек.

Уил, выпустив садовника, обессиленно плюхнулся на землю. А прибежавшие на крики люди выбили из его рук нож.

Он, подняв глаза, еще раз взглянул на бледное вистфальское небо, и его снова накрыл приступ истерического смеха.

В зале заседания было пусто, лишь несколько служащих со скучающим видом монотонно бродили из угла в угол. Его было некому поддержать. Он был один.

— Снова вы! — всплеснув руками, воскликнул «лучший адвокат Лиции», глядя на закованного в кандалы Уила.

Судья, пролистав бумаги, поднял взгляд на зал:

— Значит, вы молодой человек, не пытаетесь оспаривать, что своим нападением на лорда де Янова младшего ставили целью лишить его жизни и совершенно не раскаиваетесь в этом?

Уил поднял в ответ впалые глаза:

— Безусловно.

— И вам был известен тот факт, что лорд де Янов младший тяжело болен Синейчахоткой, и вас это не остановило?

— И даже не просто болен, а находится при смерти, — вклинился в разговор адвокат.

На лице Уила промелькнула вялая усмешка:

— Ничуть.

— И вы утверждаете, что встретившись заново с моим подзащитным, вы бы вновь повторили задуманное?

— Безусловно.

Адвокат привстав, заговорил заготовленную речь:

— Ваша честь, если этот молодой человек без всякого зазрения совести решился убить находящегося на смертном одре человека, то чего еще можно ожидать от подобного мерзавца?

— Действительно, чего угодно, — усмехнулся Уил.

— И как вас только совесть не мучает, молодой человек? — проворчал себе под нос судья. Он застучал молотком: — Вы не оставили мне другого выбора. Я вынужден приговорить вас к казни через повешенье.

И Уила вывели из зала.

Камеры для смертников были темные и узкие, напоминающие собой склеп, в котором ютились все еще живые покойники. И в отличие от остальных сидельцев им даже не полагалось закрытое решеткой маленькое окошечко.

Уил, закрыв глаза, бездвижно сидел на холодном полу, прислонившись спиной к бетонной стене. Крупные черные гусеницы, словно могильные черви, ползали по его ногам, поедая все еще живую плоть, но он не обращал на них внимания.

Пред глазами была чернота. Это был конец.

В коридоре послышался лязг замков.

— За что это все со мной? За что? — всхлипывая, заговорил за стеной до боли знакомый Уилу голос, вынудивший его открыть глаза.

— Антон? — негромко спросил он.

Всхлипывание прекратилось.

-Уил? — ответил удивленный голос из-за стены.- У меня была целая сумка денег! Представляешь? Целая сумка! — все тем же всхлипывающим голосом произнес Антон.

Уил лишь вздохнул, уж ему-то было не знать, что за сумка денег была у Антона.

— И зачем мне только понадобилась эта чертова монетка? — всхлипнув, продолжил говорить Антон. — Зачем? А тот матрос оказался редкой сволочью. Сам мне ее честно проиграл…, а на следующий день обвинил меня в воровстве. Ну а моя репутация… сам понимаешь. И плакала сумка с деньгами. Целая сумка! — снова всхлипнул Антон. — Пять лет теперь на галерах батрачить. Бывают же настолько подлыми люди!

На Уила напал хохот:

— Действительно, кому-кому, а тебе-то об этом и не знать.

-И зачем ты так? — обиженно проворчал за стенкой Антон. — Ну, ты же понимаешь, почему я тогда. Ты должен понять! Я был в трудном финансовом положении, и у меня возник соблазн не платить по старым долгам. Да еще эта сумка денег… Я бы все потом вернул! Как только… Ну, ты же меня знаешь!

-Упали мне эти деньги. Главного ты бы не вернул, — огрызнулся в ответ Уил.

Антон замялся.

-Жаль, что мы тогда так и не добились заслуженного наказания для этих уродов. Ты же знаешь, как я переживал. Лика всегда для меня была близкой подругой.

Уил расхохотался.

-Ну и не верь, — обижено проворчал Антон. — А ты молодец. Я бы на такое никогда не решился. Все газеты только и говорят о тебе. Жаль только, что у тебя не вышло. Удачливая он все-таки сволочь.

Антон запнулся, замолчав на несколько секунд, а затем в его голосе зажегся огонек.

— А если тебя все равно повесят, то может быть, ты подаришь мне ваш с Ликой дом? Тебе он все равно больше не нужен… А я через пять лет вернусь, и… Пусть он достанется твоему лучшему другу, а не ни пойми кому…

— Перебьешься, — огрызнулся Уил.

— И зачем ты так, — насупился Антон. — Тебе же он все равно больше не нужен.

— И когда ты только стал такой сволочью, Антон, — негромко произнес Уил. — И как мы с тобой в детстве могли дружить.

За стеной послышался тяжелый вздох.

-Когда мне было тринадцать, я пошел работать на Аквоморовый завод, и в первый же день у нас в цехе случилось несчастье: