Альфа-особь - Андрей Викторович Стрелок

— Эти трое из банды, которая держала в подвале больше десятка женщин с детьми, — сказала она вслух с презрением, очевидно, вербальное общение ей приносило больше удовлетворения. — Детей использовали как... секс-кукол. Я встретила их случайно, когда они пытались захватить людей с окраины. Остальных прикончила, этих оставила. Думала, сгодятся.

Она толкнула ногой низкорослого, тот упал на колени, ударившись лицом о бетон.

— Смотри, даже сейчас рычат, как зверье.

Вадим медленно обошел мужчин кругом. Внутри он чувствовал странное спокойствие, ни жалости, ни гнева. В чем смысл злиться на бесполезную тлю? Только холодный интерес, эти трое уже не люди, а материал.

— Подходит, — произнес он тихо. — Именно то, что нужно.

Бандиты подняли головы. Мужик со шрамом плюнул в его сторону и прохрипел:

— Сука… кто ты вообще? Думаешь, напугал?

Вадим наклонился ближе, и пластины панциря на его лице чуть разошлись, открывая человеческие черты. Глаза его смотрели прямо в душу.

— Я — тот, кто решает, станешь ли ты удобрением или чем-то полезным.

Бандит отшатнулся, впервые по-настоящему осознав, что перед ним стоит не человек. В этот момент Настя склонила голову к плечу Вадима и улыбнулась:

— Они думают, что им еще есть что терять.

Вадим выпрямился.

— У них остались их тела. Этого достаточно.

Длинноволосый засмеялся, будто наслаждаясь ужасом подельников.

— Нас ждут приключения!

— Вниз, — приказал Вадим развитым. — В подвал. Там мы начнем.

Зараженные подчинились. Мужчин втянули в подземелье, где воздух уже тянул теплой сыростью. Стены здесь были не каменными, их оплела толстым слоем вирусная монокультура, поверхность дышала, из нарывов и опухолей сочилась смола. Это был живой подвал, чрево улья, место, где рождались новые формы.

Бандиты орали и вырывались, но против силы развитых у них не было ни шанса. Их швырнули на пол, в круг из пульсирующих жил. Вадим остановился перед ними, обвел взглядом и сказал:

— Сегодня я узнаем, насколько точен инструмент.

Эксперимент Вадим проводил в полной тайне. Ни Исаев, ни его врачи не должны были знать. Для них он был объектом исследования, а не исследователь сам по себе. Но Вадим чувствовал: они бы не поняли. Людям нужны цифры, графики, секвенирование, а у него в распоряжении был сам улей — живая лаборатория, способная работать с материалом напрямую.

В тесном подвале, где стены пульсировали теплой влажной жизнью, троих бандитов втянула биомасса. Их крики стихли не сразу. Первые полчаса масса обволакивала тела, внедрялась в них, пульсировала, словно размышляя, что с ними делать.

Вадим стоял неподвижно, ощущая отклики улья внутри себя. Они не были словами, скорее неясными импульсами, вспышками, ощущениями, похожими на сны.

+Плоть... несовместимость... другая форма... +, -так можно было бы описать то, что улей сообщал.

Сутки он провел внизу, не покидая подвала. Настя несколько раз заглядывала, но он отсылал ее. Это было его испытание, его тайна. И на двадцать четвертом часу биомасса начала меняться.

Из центра живого ковра поднялся человеческий силуэт. Высвободился тот самый безумец с длинными сальными волосами. Внешне он почти не изменился — кожа оставалась человеческой, черты лица прежними. Но радужка глаз приобрела красный оттенок. Он сделал шаг вперед и упал на колени перед Вадимом.

— Господин… — произнес он хриплым голосом. — Господин, я слышу тебя. Я принадлежу тебе.

Улей вшил в его сущность абсолютную преданность. Это не была дисциплина, как у военного, и не страх, как у раба. Это было поклонение. Новоявленный зараженный дышал так, будто сам факт присутствия Вадима наполнял его блаженством.

Двух других бандитов больше не существовало. Их тела растворились в массе, переработанные в сырье, разложенные до уровня аминокислот. На их месте остались лишь темные сгустки, которые впитались обратно в живой пол. Вадим чувствовал через отклики улья, что трансформация не удалась:

+Непригодны... Живое не живое...Отторжение... +

Он сжал кулаки.

— Гадкая тварь… Ты же не машина. Никогда не будешь исполнять приказы буквально, да?

Улей молчал, продолжая пульсировать где-то на грани сознания. Вадим посмотрел на своего ''созданного''. Тот стоял на коленях, подняв голову, и в его взгляде не было ничего человеческого, кроме формы. Фанатичная преданность, полное отсутствие сомнений, готовность выполнить любой приказ — вот что глядело из этих алых глаз. Вадим вздохнул.

— Что ж. Частичный успех достигнут.

Он поднял созданного за плечо, и тот покорно встал, ожидая приказа, как пес, который впервые увидел хозяина.

Созданный зараженный стоял неподвижно, склонив голову, и ждал приказа. Вадим ощущал его присутствие в роевом поле — тонкий, еле различимый отклик, намного слабее, чем у развитых вроде Насти. Это было что-то промежуточное: намного сообразительнее зомби, но далеко не самостоятельная сущность.

В иерархии улья такой тип занимал странное место. Ниже субальф и развитых, лишенный их хищных наклонностей и силы. Но и не на уровне рядовых зараженных: он мог брать под контроль нескольких зомби, связывать их, координировать. Омега. Так назвал их Вадим.

Главное, омега сохранил память, навыки и личность. Но поверх всего — встроенная вирусом абсолютная верность хозяину.

— Подойди, — приказал Вадим.

Тот сделал шаг вперед и остановился, словно статуя.

— Назови свое имя.

— Олег, — полушепотом произнес он.

Вадим прикрыл глаза и углубился в коллективное поле, словно ныряя в мутную воду. Воспоминания омеги открывались, как грязные страницы. И то, что он увидел, заставило его внутренне сжаться от отвращения.

Олег был падальщиком задолго до катастрофы. Работал на складе кладовщиком, тихий, незаметный, с болезненной тягой к маленьким девочкам. Когда мир рухнул, а законы исчезли, его желания вырвались наружу. Влившись в банду иммунных мародеров, он стал их шестеркой. За послушание и работу ему изредка давали возможность уединиться с подростками, захваченными в рейдах.

Вадим выдохнул, едва сдержав желание сломать ему шею прямо сейчас. Но он пришел сюда ради опыта, а не расправы.

— Ты понимаешь, кем был и что делал? — спросил Вадим холодным голосом.

Олег поднял взгляд. Красные глаза сияли преданностью, но в них не было ни капли стыда. Он лишь пожал плечами.

— Тогда был один мир. Теперь — другой. Прошлое не имеет значения, теперь принадлежу тебе.

— Ты насиловал детей, — резко сказал Вадим, и в голосе его прорезалась ярость. — Тебе не место ни среди живых, ни среди мертвых.

— Если прикажешь, — спокойно ответил омега. — Я убью себя.

Ни страха, ни сожаления. Лишь готовность исполнить приказ. Так говорил не человек, а инструмент, лишенный моральной оценки собственных поступков.

Вадим подошел ближе и наклонился к нему.

— А если я не прикажу?

Олег замер, будто в легком замешательстве,