Альфа-особь - Андрей Викторович Стрелок

Он поднял руку и показал, как из кисти, будто из-под кожи, выдвигается короткий шип. Несколько женщин шокировано вскрикнули, но Вадим тут же втянул шип обратно.

— Дружок попросил, чтобы я был неуязвим для пуль. И улей сделал меня таким. Значит, можно заказывать другое. Можно защиту от пуль, усиленные мышцы или иммунитет...

В зале повисла полная тишина. Даже генератор будто стих.

— Я не буду врать, я сам до конца не понимаю, как это работает. Но одно ясно: мы больше не беспомощны. Мы можем перестроить себя, не все сразу, не всех. Но шаг за шагом. И я прошу вас: нужны добровольцы. Я никого не заставлю это будет риск, но если мы сможем, то больше не придется бояться каждого укуса, каждого царапающего ногтя или приносящего споры ветра.

Кто-то из толпы крикнул:

— Ты избранный! Аминь!

— Нет, — жестко отрезал Вадим. — Не избранный. Просто человек, которому повезло оказаться первым. Я такой же, как вы... более или менее.

Вадим перевел дыхание, посмотрел на ряды лиц. Там были и старики, и женщины, и дети. Многие с пустыми глазами, потерявшие родных. И он вдруг почувствовал, как все это наваливается: сотни жизней, сотни надежд.

— Послушайте, — сказал он тише, но отчетливей. — Самуил верил в божественный промысел. Я скептически относился к этому, но то, что случилось со мной… это действительно заставляет задуматься. Может, промысел есть. Может, это случайность, но теперь у нас есть шанс. И я обещаю: я не дам никому из вас умереть зря.

Он не заметил, как зал встал. Люди поднимались один за другим, кто-то плакал, кто-то кричал ''Слава! '', кто-то просто смотрел в упор, будто пытаясь убедиться, что он — не галлюцинация. А в глубине зала Исаев закрыл лицо руками и прошептал:

— Господи, если это и правда возможно...

Вадим замолчал, глядя на толпу. Слова повисли в воздухе, будто искра, готовая вспыхнуть пламенем. И первым поднялся худощавый парень лет двадцати пяти, с перебинтованной рукой. Лицо у него было угловатое, упрямое. Он шагнул вперед и сказал:

— Я пойду! Лучше рискнуть и получить шанс, чем каждую ночь трястись, что меня в темноте сожрут или стану ходоком.

Толпа загудела. Кто-то зааплодировал, кто-то закричал:

— С ума сошел! Оно тебя изуродует!

— А вдруг сработает?

Следом вперед вышла женщина средних лет, крепкая, со спортивным телосложением и лицом, обветренным от постоянных вылазок. Вадим неожиданно ''вспомнил'' благодаря связи с роем, что зараженные ее группу постоянно пасли издалека.

— Я тоже, — сказала она, глядя прямо на Вадима. — У меня двое детей. Если получится, пусть хотя бы они будут жить спокойно.

И снова шум. Кто-то подхватил:

— Надо попробовать!

— Нет, это кощунство!

Зал разделился мгновенно: половина смотрела на Вадима с надеждой, другая с недоверием. Тогда выступил Исаев. Он поднял руку, прося тишины, и шагнул к трибуне рядом с Вадимом. Голос у него был усталый, но твердый:

— Народ, слушайте внимательно. Я не лидер и не пророк. Я ученый. И скажу вам честно: это опасно. Очень. Мы не знаем, чем обернется перестройка. Улей не лаборатория, у него нет инструкции, он работает по своим биологическим алгоритмам. Сегодня он сделал Вадима пуленепробиваемым. Завтра может... превратить в нечто совсем другое.

В зале прошел нервный шорох. Исаев продолжил, уже научным тоном, будто читая лекцию:

— Хронофаг — это не вирус в классическом смысле. Это самоперестраивающийся биомеханизм, который оперирует с клетками так, как человеческая медицина пока даже не мечтает. Он может исправлять повреждения, переписывать ДНК, добавлять новые структуры. Но каждое вмешательство — это лотерея. Мы не знаем, что он посчитает ''правильным'' решением.

Он повернулся к Вадиму и кивнул на его броню:

— Вот пример. Мы хотели защиту от пуль, улей дал хитиновую броню. Отлично, но вместе с тем перестроил тело, убрал некоторые органы... хм, половые, например. Это не просто броня — это радикальная перестройка тела. И, к счастью, сохранился разум, но это не гарантировано для всех.

Кто-то из толпы выкрикнул:

— Так что, мы станем чудовищами?

— Возможно, — честно ответил Исаев. — Возможно, наоборот, обретем иммунитет и сохраним все человеческое. Мы пока не знаем.

Он обвел зал глазами, уже мягче:

— Но я вижу одно. Вадим — живое доказательство, что улей может не только убивать. Он может создавать. И если мы хотим шанс на будущее, нам придется рискнуть.

— Я готов работать с добровольцами, — громко сказал Вадим. — Никого силой тащить не буду, но учтите — дороги назад не будет. Успех не гарантирован вообще.

И первым шагнул вперед тот самый парень с перебинтованной рукой.

— Я первый.

Женщина с детьми тоже вышла. За ними еще двое. Исаев тяжело вздохнул и тихо сказал Вадиму:

— Ты понимаешь, что мы сейчас начали эксперимент, который может изменить все человечество?

Вадим кивнул.

— Понимаю. Именно поэтому лучше начать с честных добровольцев, чем ждать, пока я не останусь один в окружении тупых чудищ или нас не перебьют вояки, — Соколовский переключился на добровольцев. — Ты... парень с рукой, будешь первым. Остальные подождут.

— Но почему? — заупрямилась мать двух детей.

— Он самый молодой, самый пик биологического развития, а значит меньше рисков.

Исаев подтвердил.

— Вадим прав, у более молодого организма меньше ошибок в генетическом коде, накопленных в течение жизни. А Хронофаг довольно чувствителен к чистоте генома.

— Но прежде, чем мы начнем эксперименты, надо решить вопрос с кудровскими. Кто за то, что бы натравить орду инфицированных и к херам мутантским снести их анклав?

Единогласный вопль толпы, озлобленной за смерть духовного лидера, сказал все предельно ясно. Вадим получил карт-бланш и совесть его мучить не будет...

Глава 15.1. Штурм

Над Кудрово висел тяжелый дым костров, сливаясь с низкими тучами. Электричество жители экономили и свет горел лишь в единичных окнах. Снаружи, за линией забора, словно сама тьма сгустилась в одно огромное живое облако, это шевелилась орда. Больше тысячи зараженных, от свежих, еще сохранивших остатки человеческой фигуры, до чудовищных уродов с костяными наростами, опухолями и перекошенными лицами.

Ими командовал Вадим. В его мозг транслировались сигналы с чужих глаз — сотни зрачков смотрели одновременно в инфракрасном и обычном спектре. Коллективный разум гудел в голове, каждая особь передавала свои образы, и вся эта масса двигалась так, будто была единым телом.

Впереди топал Конг. Четырехэтажная туша, обросшая костяными пластинами, с уродливой пастью, способной проглотить легковое авто. Он шагал прямо, не пригибаясь, не скрываясь — живой таран. Каждый его удар выбивал куски из