Альфа-особь - Андрей Викторович Стрелок

изгибалась под его телом, как будто была живой. На локтях и коленях — плотные утолщения, ''налокотники'' и ''наколенники'', встроенные в тело. Ребра были закрыты полосами хитина, ложащимися друг на друга, как чешуя рыбы.

Шлем... Соколовкий провел рукой по голове. Неровные пластины, асимметричные, будто природный минерал, отполированный временем. Гладкие и шероховатые одновременно. В обычном состоянии полностью скрывающий лицо, но стоило захотеть и пластины раздвигались, уходя под череп, оставляя человеческие черты открытыми.

Кожа за исключением овала лица исчезла полностью. Ее заменял панцирь — серый, с базальтовой текстурой, слегка переливающийся. Он не натирал, не стеснял движения. Даже пальцы двигались свободно, суставы подчинялись воле, хотя чувствительность стала хуже: поверхность ощущалась глухо, как через толстую перчатку.

— Чистая инженерия, — пробормотал Вадим, разглядывая себя. — Биоконструктор сделал меня ходячим тараканом. Но… подогнано идеально, даже мелкая моторика осталась.

Он снова коснулся живота. Ни органов выделения, ни гениталий, гладкая броня, замкнутая и цельная.

— Ну хоть трусов и прокладок не нужно... -сказал он вслух, с мрачной усмешкой. — Только вот… жить теперь придется совсем иначе. Для людей теперь выгляжу настоящим монстром.

Дружок неловко замялся, посылая образ, как он просил улей: ''сделай крепким, неуязвимым для пуль''.

— Ты сделал как считал нужным, — Вадим опустился и потрепал огромную голову товарища. — Ну что ж, дружище… спасибо. Ты вытащил меня с того света. А это важнее всего.

Дружок радостно ткнулся мордой в его грудь, Вадим смотрел в зеркало и понимал: отныне он не человек, но и не чудовище. Что-то новое.

— Без тебя нам грустно.

— Нам? Кому именно?

— Всем. Развитым. Зомби. Нет вожака. Не цели.

— Подожди… — проговорил он сам себе. — Ты хотел, чтобы я был неуязвим для пуль, просил у улья. И улей… сделал. В своем стиле, да. Но сделал!

— Да, — подтвердил Дружок не понимая удивления Соколовского.

У него перехватило дыхание. Вадим вспомнил все разговоры с Исаевым, обрывки военных отчетов, собственные наблюдения и комментарии Дружка.

''Сознательно направляемая эволюция… Черт возьми, это же не просто адаптация! Это значит, что улей может отвечать на запросы альф. Он слушает нас.''

Он поднял руку и вдруг заметил странный бугорок на запястье. Сжал мышцы и из предплечья вырвался тонкий костяной шип, блеснул и с глухим стуком отскочил от стены. Вадим замер. Попробовал снова и из другой руки выстрелил второй.

— Да ну на… — он поднял руку к глазам. На месте выхода шипа осталась аккуратная циста, похожая на встроенный орган. Несколько секунд и ткань зажила, готовая выпустить новый снаряд. — Метательные дротики. Вот так подарок. Настя своими кидается, а теперь и я могу. Черт, да это уже не человек. Это… оружие.

Он снова посмотрел в зеркало. Теперь страх почти ушел. Вместо него пришло осознание: все изменилось. Если улей способен по запросу перестраивать альфу, значит… возможно все.

— Если так, то... -Вадим говорил сам с собой, но слова звучали как клятва. — Мы можем стать кем угодно. Не просто людьми, homo novus, мать его.

Он замолчал, ощущая, как дыхание перехватывает от захватывающей перспективы. Да, он потерял часть себя. Но взамен получил силу, которую прежде даже не представлял.

Дружок радостно вертелся рядом, не понимая до конца переживаний друга, но ловя его эмоции. Для него все было просто: Вадим жив? значит, хорошо. Вадим сильнее, значит, еще лучше.

А сам Вадим смотрел на отражение и думал.

''Если я могу просить и меняют, что же я могу еще выпросить? Хвост, крылья, полуметровый болт? Тогда откатить изменения не проблема…''

Настроение сразу улучшилось от осознания, что, возможно, ему не придется до конца новой жизни изображать человека-черепаху.

''До лучших времен пока лучше иметь органическую броню. В следующий раз Дружка поблизости может не оказаться...''

Вадим выбрался из влажного нутра улья наружу. Солнце уже клонилось к закату, окрашивая Питер багровым светом, и он вдруг понял, что видит все иначе. Мир будто наложился на два слоя: привычное зрение и новый, потусторонний спектр. Тепловые силуэты проступали на фоне зданий, каждая мелькающая крыса, каждая ворона на крыше — все горело мягким красноватым свечением. Он остановился, зажмурился, но зрение не отключалось.

— Ну и ну… — пробормотал Вадим. — Теперь еще и тепловизор встроенный. Спасибо, улей, чертов инженер.

Он прислушался. Таламо-кортикальный транцептор явно усилился. Хор зараженных стал громче, отчетливее, радиус приема возрос на порядки. Но это был не просто хаос. Он различал оттенки: страх, голод, азарт, покорность. Мысли были примитивные, но больше не похожие на кашу. Каждую особь он чувствовал, как часть роя.

+Видим тебя… Мы голодны… Поиск еды… Скоро темно... Охота.+

Он стал понимать инфицированных лучше, они не были тупыми в классическом понимании. Такие категории для неличностных созданий бессмысленны, синхронизированные особи мыслили в такт единым коллективом. Не словами, сознание Вадима лишь таким образом интерпретировало радиотелепатические сигналы, а намерениями, образами, инстинктивными устремлениями.

Вадим вздрогнул, когда понял, что может намного глубже заглядывать глубины их памяти. Картинки мелькали, будто сны: обрывки улиц, огонь, лица мертвых людей.

— Черт… — он покачал головой. — Теперь я… подключен по полной.

Рядом резво носился Дружок. Радостные волны эйфории накатывали от него, словно от щенка, впервые увидевшего хозяина после долгой разлуки.

— Сильный! Живой! — говорил он вслух и передавал яркие образы: Вадим поднимает автомат, Вадим стоит над трупами врагов, Вадим улыбается.

— Подожди, — буркнул Вадим и шагнул к покореженной иномарке, стоящей у обочины. Он обхватил бампер и рывком поднял нос машины. Металл скрипнул, шины повисли в воздухе.

— Святые сиски... -выдохнул он. — Это что, я?! Раньше так не мог.

Он попробовал прыгнуть. Тело отозвалось легко, мощно, и Вадим вылетел вверх метра на три, рухнув с гулким ударом обратно. Он попробовал в длину и с места перелетел через семь метров, приземлившись на обе ноги. Панцирь приглушил удар

— Сука, будто Халк какой-то, — сказал он с нервным смешком. — Только хитиновый.

Настя появилась сзади, тихая, как тень. Ее четыре глаза следили за каждым движением.

— Это... невозможно, — сказала она обычными словами. — Ты умер. Я чувствовала... Все... Конец.

— Ну… как видишь, — Вадим развел руками, щелкнув пластинами биодоспеха. — Я снова тут. Хотя, может, уже не я... Кстати, почему ты сейчас говоришь членораздельно и ощущаешься иначе? Более живой.

Развитая пожала плечами.

— Я... словно проснулась вместе с тобой.

— Ты... проснулась? А, ну да, синхронизация усиливает наши ментальные возможности.

Настя чуть нахмурилась, и в ее сознании Вадим уловил не страх, а искреннее удивление, смешанное с надеждой. Она не хотела вновь существовать подобно полусознательной сомнамбуле.

Вадим хотел что-то сказать, но в животе вдруг заурчало так громко, что даже