Ельник - Ульяна Ма

Яркий свет исчез. Мара бросила испуганный взгляд на окно, откуда он мирно струился, но на небе все еще висел бледнолицый образ луны. Тот свет источала вовсе не она.

С грохотом, разрывающим ночную тишину, дверь ее комнаты распахнулась. Комнату залило желтым огнем, тем самым, который до этого освещал напряженную фигуру Дауда. Мара вскрикнула и зажмурилась лишь на миг, но уже поздно. В покои молодой княжны ворвался отряд стражи, и в то же мгновение с треском разбилось ее окно. На подоконник запрыгнула с ловкостью белки высокая, тонкая белая фигура с длинными руками и безобразным лицом. Мара закричала уже во весь голос, а жуткое существо прыгнуло к ней на кровать.

В тот же миг Дауд одной рукой подхватил Мару и крепко прижал к своему телу, как выуженного из пруда котенка. Другой рукой он держал копье, которым отбивался от звенящих мечей стражников. Мара не могла отвести взгляда от существа на ее кровати. Ей казалось, что оно движется медленно, тягуче, словно находясь под водой. На самом же деле все происходило в считаные секунды: вот Дауд протыкает одного стражника в грудь, с треском минуя броню; пронзает голову второго, не защищенного шлемом; перерубает запястье третьего, и кровь уже хлюпает под его ногами. Меч, вонзенный до середины лезвия, торчит из плеча Дауда, почти задевая шею, но он не замечает его: делает разворот, вылетает в коридор из комнаты. Яркий свет бьет по глазам – как раз вовремя, ведь существо на кровати безмолвно бросается когтистыми лапами к Маре. Она кричит не переставая, невольно брыкается ногами, но Дауд непреклонно держит ее. Коридоры заполнены блестящими кирасами и звонкими лезвиями. Из соседней комнаты вырывается Галая.

– Что это вы себе позволяете? – кричит старуха, размахивая руками. – Разошлись, ну! Разошлись!

Большими ладонями Галая пытается растолкать стражу. Сколько их тут? Маре казалось бесчисленное множество, но на деле их всего восемь и та тварь, что уже выскочила из комнаты и молчаливо ринулась к Маре. Дауд бросил на нее короткий взгляд, увернулся от лезвия, свистящего прямо у его шеи, пронзил копьем стража, загораживающего проход по коридору, и метнулся туда. Существо, издав неестественно тонкий писк, будто выдра, рвануло за ним.

– Куда! Ишь ты, урод какой! – обезумев от происходящего, Галая бесстрашно встала в коридоре между убегающим Даудом и этой тварью, выигрывая им драгоценные секунды побега.

Мара хорошо видела большое, рыхлое тело няни и возвышающееся над ней белое существо. Оно ростом с Дауда, очень худое и мускулистое, лишенное всяких волос, носа, ушей и губ, а вместо рта гигантская разинутая пасть, усеянная треугольными зубами. Руки напоминали костлявые тонкие плети, а когти на них длинные и тонкие, как швейные иглы. Оно подняло руку на Галаю и опустило ее так быстро, что воздух разрезался со свистом. Голова Галаи скатилась с плеч и глухо упала об пол. Так же глухо и бессмысленно свалилось ее тело в другую сторону.

Дауд повернул. Мара кричала, брыкалась, слыша только звон в собственных ушах. Ее бросало в такой нестерпимый жар, что хотелось окунуться в ледяную прорубь. Ноги и руки ныли, горло болело, трещала голова, а глаза застилала кровавая пелена – та, которая лилась из няниной шеи, та, которая кровавым озером разлилась на полу, та, которая грязным пятном осталась на пухлой и теплой щеке Галаи. За ними гналась стража в красных доспехах, мимо мелькали красные гобелены, а звук бегущих ног заглушал красный ковер. И когда погоня скрылась из вида, когда коридоры стали пусты, когда кроме звука шагов не было слышно ничего, Мара осознала, что ее искривлённый в крике рот уже давно не издает звуков.

Дауд открыл одну из дверей – это оказалось кладовое помещение с маленьким окошком под самым потолком. Он хотел отпустить Мару, но ее не держали ноги, поэтому он посадил девочку на сундук, протерев ладонью поверхность от слоя пыли. Княжна упала на крышку ящика, как тряпичная кукла, подняла тяжелые веки на стража, но в темноте совершенно не различала черт его лица. Ее охватило чувство недолговечного покоя, словно все ее тело, все ее сознание готово исчезнуть, испариться, навсегда заснуть.

– Мне нужно отбиться от людей, – произнес Дауд. – Сидите в этом углу. Я буду в проходе, вот здесь.

Он указал рукой на запертую дверь. Мара хотела кивнуть, но шея ее не слушалась, как и руки с ногами. Ее непрерывно и неконтролируемо трясло. Стук сердца такой громкий, что пульсировали вся грудная клетка, живот и голова. Дауд выпрямился, посчитав, что Мара поняла его слова, но теперь она увидела его во весь рост. Тело, усеянное мечами, как подушечка для иголок. Один меч врезан ему в плечо, подобно мясницкому ножу в туше. Второй наполовину торчал из его грудной клетки, третий – в боку, четвертый пересекал позвоночник. Сердце Мары заметалось, пытаясь вылететь из груди, ее непослушные руки, как веревки, начали носиться из стороны в сторону. Она беспричинно щупала свое лицо, волосы, шею, плечи, платье. Она хотела вскочить, но ноги ее подкосились, Дауд вовремя ее подхватил. Мечи, мечи. Кругом были лезвия, острые, красные, как кровь Галаи, красные, как ее голова, красные, как ее тело, громкие, как крик Мары, кричащие, громахающие.

– Тихо.

Руки Дауда крепко зажали уши Мары. Снова наступила тишина, в которой лишь сумасшедший бег сердца – тук, тук, тук, тук. Перед горячими мокрыми глазами, которые так и застилала красная бахрома, вновь появилось молочно-белое, холодное лицо Дауда. Теперь его черты хорошо видны, они не мешались с кровью. Он спокоен. Уверен. Тих.

– Дышите носом. Медленнее. Вот так. Постарайтесь. Смотрите мне в глаза, – его хватка слегка ослабла. Раздался тихий скрежет. Освободив одну руку, Дауд быстро вынул из плеча вонзенный меч. – Вам ничего не угрожает. Я клянусь, что с вашей головы не упадет ни волоска. Смотрите мне в глаза.

Он убрал вторую руку с ее уха. Снова скрежет. Дауд вынул меч из груди. Как и первый, он аккуратно, бесшумно положил его на пол, чтобы лезвие не зазвенело, коснувшись каменного пола.

– Вы в полном порядке. Вы не ранены. Вы просто напуганы. Вам нечего бояться, потому что я рядом. Смотрите мне в глаза.

Он вытащил меч из бока. На этот раз раздался не скрежет, а мокрый хруст. Мара глубоко вздохнула и медленно выдохнула, не сводя взгляда с глаз Дауда.

– Как вас зовут?

– Мара.

– Сколько вам лет?

– Четырнадцать.

– Закройте глаза. Не открывайте.

Она послушалась.

– Вытяните