Изгой с когтями дракона. Кровь Веиров 1 - Дмитрий Когтев

— Зарина! Тыл! — крикнул он, чувствуя, как боль в культе выедает сознание.

Зарина уже билась в эпицентре хаоса. Её клинок отсекал щупальца слизевиков, выползавших из трещин. Ядовитая зелень на ноге пульсировала в такт ударам сердца.

— Огненный! Твой «зонтик» трещит! — она швырнула обломок арматуры в Горюна, лезущего из пролома. Тот рухнул с хрустом раздробленного позвоночника.

Золотой щит Игната покрывался паутиной трещин. Каждая — как нож в плечо.

— Вперёд! — Лисовик метнулся в темноту тоннеля, его рыжий хвост мелькнул, как факел. — Они не пролезют в броне!

Тоннель оправдал имя «Червоточина». Стены, покрытые синеватыми биолюминесцентными грибами, смыкались впереди. Под ногами хлюпала радиоактивная жижа, пузырясь жёлтыми пузырями. С потолка свисали техно-щупальца «Голоса Топи» — чёрные кабели с гарпунными наконечниками, шевелящиеся, как змеи.

Горюны преследовали плотной стеной. Громада шёл первым, его броня сдирала каменные стены, высекая искры.

— Я сниму с тебя кожу полосками, Весир!

Игнат тащил Эльгу, чьи шаги становились всё тяжелее. Её дыхание хрипело — ритуал у Древа вытянул последние силы. Зарина отбивалась сзади, её клинок выписывал смертоносные дуги, отсекая щупальца и пальцы Горюнов, тянущиеся к ним. Каждый взмах отзывался ядовито-зелёной вспышкой на её заражённой ноге.

— Поворот! — Лисовик прыгнул на выступ. — Там колодец! Чистая вода!

Обманка. За поворотом зиял провал. Обрыв в подземную реку, кишащую светящимися медузами-мутантами. Мост давно рухнул. Три метра вниз — в чёрную, бурлящую воду.

— Прыжок! — рявкнул Игнат, отталкивая Эльгу к краю.

В этот момент Громада показался в проёме. Его биомеханическая рука с гидравлическим шипением нацелилась. Гарпун с шипами, пропитанными нейротоксином, рванул к спине Игната.

— Нет!

Тень метнулась вперед. Борислав, старейшина Волховов, шагнул под удар. Гарпун вонзился ему в грудь с мокрым чавканьем. Старик не вскрикнул. Только схватил древко дрожащими руками, удерживая Громаду на месте. Кровь — густая, тёмная — хлынула изо рта.

— Бегите… дети… — прохрипел он, глядя на Эльгу. — Песня… не должна… умереть…

Громада рванул гарпун обратно. Борислав рухнул, как подкошенный дуб.

— ОТЧАЯННЫЕ! — завыл «Голос Топи» из динамиков. Гарпунный кабель ожил, превратившись в щупальце, и потянулся к Эльге.

Игнат не думал. Инстинкт. Он прыгнул в пропасть, увлекая Эльгу и Зарину. Ледяная вода сомкнулась над головой. Удар о камни. Темнота. Холод, проникающий в кости.

Вынырнули у гниющих свай разрушенной пристани. Зарина выволокла Эльгу на берег — крошечный клочок тверди среди бескрайней топи. Игнат, задыхаясь, выполз следом. Культя горела огнём, золотые шрамы светились сквозь мокрую рубаху.

— Живы? — Зарина трясла Эльгу. Та не открывала глаз. Синева под кожей пульсировала.

Лисовик вылез из кармана Игната, отряхиваясь:

— Фуух! Ванна не понравилась… Но живёхоньки!

Где-то сверху, из тоннеля, донёсся рёв Громады. Гарпуны щелкали по камням, ища спуск.

— Они спустятся. Минуты, — выдохнула Зарина, сжимая клинок. Зелень на её ноге ползла выше колена.

Игнат подполз к Эльге. Положил руку на её лоб — кожа ледяная.

— Эльга! — он тряхнул её. — Где мы?

Её веки дрогнули. Губы прошептали:

— Чёрная Вода… Преддверие Озера…

Впереди, сквозь пелену ядовитого тумана, угадывалась гладь — маслянисто-чёрная, неподвижная. Чёрное Озеро. На другом берегу маячили силуэты башен — технобаза Кракен. «Блок Альфа».

— Там… Лют, — прошептала Эльга.

Зарина встала, стиснув зубы от боли:

— Тогда поплывём.

— Нельзя! — Лисовик вскочил. — Вода — его кровь! — он ткнул лапой в озеро. — «Голос» здесь сильнее маяка!

Как в ответ, гладь озера забулькала. Зелёные огоньки вспыхнули под поверхностью. Десятки. Сотни. Шевелящиеся тени поползли к берегу.

— Слизевики… — Игнат поднялся. Золотые шрамы зажглись ярче. — Готовься!

Но твари не атаковали. Они выстроились в цепь в метре от берега, образуя живой мост через топь. Их зелёные глаза смотрели на Эльгу.

«Иди… Пой…» — зашелестело в тумане.

Эльга встала, шатаясь. Её глаза были пусты, как у куклы. Она сделала шаг к воде.

— Куда?! — Игнат схватил её за плечо.

— Зовут… — её голос звучал чужим. — Должна… спеть…

— Это ловушка! — Зарина перегородила ей путь клинком. — Он в твоей башке, Волчица! Держись!

Эльга вздрогнула. В глазах мелькнула борьба. Она сжала виски:

— Голос… мамы… — вырвалось у неё. — Она… пела…

Игнат замер. Мама. Опять.

— Что ты знаешь?! — он встряхнул её. — Кто она?!

Эльга взглянула на него. В её глазах стояли слёзы:

— Лариса… не Драконова… Она… Волхова… Украденная в детстве…

Тишина. Только бульканье тварей в воде.

— Врёшь, — прошептал Игнат. Но сердце бешено стучало. Янтарные глаза матери. Песня. Серебряный кулон с чешуёй, а не драконьим клыком…

— Правда, — Эльга упала на колени. — Её… стёрли память… выдали за князя… Твой дар… не Драконов… Он — от нашей крови…

Завыли сирены на базе Кракен. Прожектора прорезали туман, выхватывая их.

— Обожаю семейные тайны, — ядовито бросила Зарина. — Но рассказывайте в укрытии!

Она указала на островок в топи — полузатопленную вышку с радаром. Оттуда вело техно-щупальце прямо к «Блоку Альфа».

— Мост к Кракен, — догадался Игнат.

— И к Луту, — кивнула Зарина.

Она рванула первой, не дожидаясь. Её клинок рассек ближайшего слизевика, пытавшегося схватить Эльгу. Ядовитая слизь брызнула, обжигая броню.

Игнат подхватил Эльгу. Её откровение горело в мозгу, как факел. Мать — Волхова. Его кровь — не Драконова. «Дикое Пламя», «золотые шрамы» — от Жилы Земли?

— Держись, — бросил он ей. — Выживешь — расскажешь всё.

Они пробивались к вышке по пояс в чёрной жиже. Слизевики атаковали волнами. Золотые шрамы Игната выстреливали иглами, прожигая тварей насквозь. Зарина, с лицом, искажённым болью и яростью, рубила всё, что шевелилось. Зелень на её ноге дошла до бедра.

— Вот… дерьмо… — прохрипела она, втаскивая Эльгу на ржавую платформу вышки.

Лисовик уже копошился у люка.

— Замок сломан! Вход свободен!

Сверху донёсся рёв моторов. Лодка Горюнов с Громадой на носу резала воду к их островку.

— Вниз! — Игнат толкнул Эльгу в тёмный провал люка.

Он обернулся к лодке. Золотые шрамы на его груди вспыхнули так ярко, что осветили всю топь. Боль стала белой, чистой, ясной. Он поднял левую руку. Золотое сияние собралось в ладони, формируя не кинжал, а шар — маленькое, ослепительное солнце.

— Получи, ублюдок! — прошипел он и швырнул шар