Тоска - Александр Александрович Павловский

да посыл страшный. Поэтому так мало вещей остается от великих своей эпохи. В особом почёте столы и письменные принадлежности, а ещё дневники. Либо письма. Всё то, что содержит рукописный след, ценится дороже того, что было необходимым, но повседневным предметом.

В доме тихо. Я несколько раз крикнул хозяйку, но в ответ получил лишь щелкающие звуки с чердака. Возможно, у всех свои дела и мне не стоит к каждому соваться со своими расспросами. Любопытство всё же прекрасная вещь, но оно должно быть в меру иначе я становлюсь занозой. С такими никто не ведет долгих бесед и не выходит на променад. Не знаю откуда во мне эти слова постоянно рождаются, но употребляю я их так, словно всю жизнь был купцом, а не писателем. Тем и лучше. Значит напишу когда-нибудь рассказ о том «Как купец продал нос, чтобы к Царю попасть». Что-то комичное о быте, но с приключением и моралью. Всё же есть плюсы в поездке. Вдохновение, хоть и частично, но посещает. А вот рассудок, наоборот, всё чаще выходит на прогулку. С кем-то общается, оставляя загадки. Может, я и правда, мертв? Это могло бы объяснить все странности, что происходят. Не может мир одинаково сходить с ума, если не находится в посмертии или чистилище.

В комнате включен кондиционер и дует прохладный ветерок прямо над головой. Я снял с себя верхнюю одежду и бросил рядом с кроватью. Стирка подождет. Меня не покидало ощущение, что Лев Михайлович оставил подсказку: «Не всё, что вы видите при свете дня, является таковым при свете ночи». Если представить, что его неоконченное дело завершено, то терять ему уже нечего и он решил мне помочь. Предположим, что мы в посмертие, хоть и звучит странно, но предположим, что здесь существует мера наказания. Значит, Лев Михайлович сознательно пошел на это, но ответил не в лоб, а более тактично. Не знаю насколько мне может помочь еще одна загадка, но, как говорится ответ всегда в самом вопросе. Сколько человек отговаривало меня от ночных прогулок? Все! Пришло время нарушить запрет и выйти прогуляться ночью. Если удастся что-то узнать, то только так.

На внутреннем воодушевлении я откинулся на кровать и представил, что ночью наконец-то увижу этих невидимых Проводников и задам абсолютно все вопросы. А, как только ответы будут у меня на диктофоне, незаметно работающем в кармане, вот тогда и будет сюжет для новой книги. Книга, с пометкой: Основано на реальных событиях. Лиза с ума сойдет, когда я, будучи в застое, принесу ей бестселлер. Меня наверняка уже списали со счетов, но рано разоружать орудия, порох еще сухой.

Мне нужна была заметка в дневнике о том, что я придумал.

«Здравствуй, дорогой дневник. Пишу тебе в полном здравии, не упокоенный в посмертие. (Шутка). Леша, ты не поверишь к каким умозаключениям я пришел в этом месте. Ты только послушай…

Половина фразы оборвалась неожиданно. У меня случился провал в памяти, сопровождаемый болью в груди. На нее снова кто-то давил и сильнее обычного. Я чувствовал, что еще немного и у меня захрустят ребра прямо в легкие. Затем последовал удар, похожий на электрический разряд и скорчившись на кровати, всё успокоилось. Я не стал ничего ожидать и выпил сразу горсть обезболивающих. Через минуту стало легче. Кружилась голова, но не более. В окно стучалась луна, а телефон лежал рядом, но разряженный. Я точно помнил, что сел писать дневник, когда солнце даже не поднялось до конца в зенит, а сейчас светила луна и было темно. Со мной что-то происходило и далеко не по плану.

На чердаке раздался грохот, но не как в прошлый раз, а слабее. Будто упала табуретка или тумбочка. Я решил подняться и узнать, что происходит.

Ступени захрустели сильнее обычного после каждого шага и выдыхали, когда я убирал ногу. Никакого света, пришлось держаться рукой за стену.

– Зоя Ивановна, всё в порядке? Мне послышалось что-то упало. Может, вам всё-таки нужна помощь? Включите, пожалуйста, свет.

В ответ молчание и хрипящие звуки. Будто собака запуталась на цепи и легла, в ожидании спасения. Когда я поднялся на площадку, заставленную шкафами, в свете из четырех окон без штор, я увидел, как Зоя Ивановна болтается в петле. Глаза вылезли из орбит, щеки надулись, и она в судорогах тряслась в разные стороны. Из трахеи вырывалось хрипение сквозь оскал зубов, и она тянула ко мне свои руки. Будто не повешенная, а бешеная, что сидит на цепи. И тут я побежал обратно. Лестница закончилась в три прыжка, коридор в два и ударившись в дверь я вылетел на улицу. Мне было не больно, потому что, застыв в немом крике, я с ужасом понимал, что это не сон. Во сне не бывают реальными ощущения, тем более такие яркие. И бежать во сне, тоже самое, что идти в песке по пояс. А я бежал.

Улица встретила меня зловонием. Дома больше не напоминали конфеты, а лишь мертвые призраки полуразрушенных домов. Каждый, без исключения был разрушен. Битые окна, сгнившие крыши и поваленные заборы. Многие оказались лишь пепелищем. Всё поросло травой и даже брусчатка, что нагревалась в свете солнца, утонула в сорняках, пробившихся через щели. Города не было. Мираж развеялся и то, что я видел при свете дня, больше таковым не было. Ни туристов, ни домов, никого. Из-за поворота показалась карета, там, где я её сегодня видел. Две лошади с полусгнившими черепами тянули ее вперед. Опарыши выели им глаза и сыпались в траву. Меня стошнило. А карета ехала дальше.

Я вытер рот травой и просто побежал. Ближе всего был кремль и на площади, в тени облупившейся краски еще стоял Храм с пятью маковками. Я бежал туда, где, если Бог и существует, сможет меня защитить. Другого выхода я не знал и бежал со всех ног, стараясь обогнать карету, что скрылась за поворотом. Покосившаяся дверь сорвала одну из гнилых петель и завалилась. Пришлось пролезть на корточках, чтобы оказаться внутри. Было темно, но тихо. Никакого света. Луну закрыла одна из грозовых туч, что курсировала по небу, даже глубокой ночью. Я понятия не имел сколько времени, но это было не важно. Мне хотелось проснуться. Чтобы всё это оказалось лишь сном.

Затем вышла луна и, как прожектор осветила помещение со всех сторон, где были окна. Я развернулся к иконам, в надежде, что мои молитвы