Загадка города Шахтар - Кира Календарова

У Нади сна не было ни в одном глазу. Она смотрела в угольно-черный квадрат окна – электричество отключилось не только в общежитии, но и вокруг него, – и думала об оставшихся на улице жильцах с первого этажа, о том дневнике, который мог пострадать при пожаре, о других тетрадях, спрятанных Эльдаром где-то в кладбищенской сторожке, и о том, как мало времени у них на самом деле осталось. Бросив взгляд на завернувшуюся в одеяло соседку, она вспомнила о Жене и тяжело сглотнула. Как она могла быть уверена, что Комитет не нацелится и на них? Пусть ни Лена, ни Женя ничего не знали о записях архивариуса и той опасной гонке, в которую впуталась Надя. В конце концов, Комитет уже убивал людей и этим поджогом ясно дал понять, как далеко готов зайти.

В глазах защипало, и девушка тихо всхлипнула. Больше всего она хотела, чтобы все это прекратилось: конвульсии раненого здания, погоня за чужими секретами, обман, недомолвки, угрозы от городской власти, двусмысленные намеки и вся чертовщина, которую устраивали люди в погоне за сверхчеловеческими способностями и древними силами природы. Хотела бы, чтобы этого никогда не происходило, чтобы можно было выйти из игры и не возвращаться больше никогда. Но вместе с тем она понимала, что не ушла бы, даже если бы возможность подвернулась снова. Дважды она могла все бросить и дважды отказывалась, ведь у нее есть работа, которую нужно было закончить. Да, она будет плакать, бояться и злиться, но именно ей предшественник доверил секрет, от которого зависят жизнь и свобода ее друга и, возможно, не только его. Если, защитив записи, она сможет остановить убийства невинных людей, она это сделает. Как можно быстрее, чтобы не успеть испугаться.

Определившись с намерениями и уговорив себя пока что не бояться, Надя вытерла слезы уголком одеяла и пристроила лоб на коленях. Общежитие все еще трясло, но она старалась не прислушиваться к стонам и скрипам бетона. Накрывшись с головой, она погрузилась в размышления и, убаюканная раскачивающимся зданием, незаметно задремала.

Дребезжание будильника выдернуло девушку из поверхностного сна, который не восстановил ни капли потраченных сил. Надя повернулась, чтобы выключить его, и мешком хлопнулась на пол. С тяжелым стоном она потерла ушибленную голову и выпуталась из одеяла.

– Уже утро, что ли? – раздался откуда-то сонный голос соседки. – Я как будто всю ночь гуляла…

Надя чувствовала себя такой же разбитой, и с каждой минутой ей становилось все хуже. Электричество так и не включили, они не могли даже поставить чайник. К счастью, отопление и горячая вода еще были, но от одной мысли заварить кофе водой из-под крана ее тошнило. Только под горячим душем Надя смогла смыть остатки сна и немного приободриться. Впервые идея прийти на работу пораньше показалась заманчивой: там хотя бы можно будет выпить кофейку и окончательно проснуться под светом гудящих ламп.

Однако стоило выглянуть за порог комнаты, в ноги ей спланировал лист с обновленными правилами общежития. Криво написанные красной ручкой поверх старых, новые правила утверждали комендантский час с восьми до восьми, закрывали для посещения подвал, запрещали открывать окна абсолютно всем и снова запрещали ходить между комнатами.

– Не общага, а концлагерь, – вздохнула Лена, прочитав список через плечо соседки. – А жить-то как?

– Думаю, это ненадолго, – понадеялась та. – Наверное, хотят обезопасить все на время ремонта. Здесь когда-нибудь делали капремонт?

Медсестра пожала плечами.

– Если и было такое, то при царе Горохе, – предположила она. – Насколько я знаю, комендант против масштабных ремонтов. Чуть подкрасить, подлатать – это можно, вон, недавно стены штукатурили, а что посерьезнее… Окна тут точно не меняли со времен постройки.

Надя обернулась на старое окно, которое чудом пережило ночную встряску. В ушах как будто до сих пор звенели стекла, и этот надоедливый звук воскресил в памяти еще один, встревоживший ее прошлой ночью, и теперь Надя поняла, что тот звон ей не приснился. Она слышала, как разбили окно. Цокнув языком, она поругала себя за то, что не обратила внимания даже на время происшествия, но переживать об этом было поздно. Что-либо выяснить теперь получится только внизу, на пострадавшем первом этаже.

Когда она спустилась, уже почти пробило восемь, но вахтерша все равно обложила ее и еще несколько жильцов ругательствами за слишком ранний выход. В холле толпились злые и замерзшие обитатели первого этажа, которых только-только пустили внутрь, а те, кто попадал на улицу, с любопытством рассматривали обгоревшее крыло и все остальное здание. Прыгая через ступеньку, Надя сбежала с крыльца и тоже оглянулась, чтобы воочию убедиться в своих предположениях.

Комната Эльдара зияла черным квадратом разбитого окна. Девушка глянула на землю: осколков совсем не было, а значит, окно не лопнуло от высокой температуры, его и правда разбил кто-то с улицы, и она это слышала. Рама выгорела почти целиком, стены вокруг окрасились сажей, а сугробы растаяли, обнажив сырую землю и фундамент здания. От обгорелой рамы по стенам разбегались трещины. Они вливались в трещины побольше и сетью опутывали все здание.

– Как странно, – подумала Надя вслух. – А трясло так, будто вся общага уже рассыпалась…

– Не верь всему, что видишь, – раздался неподалеку знакомый голос, и она закрутила головой в поисках друга.

Эльдар стоял чуть в стороне, докуривал сигарету и задумчиво глядел на окно своей комнаты. Судя по горке бычков под ногами, курить он начал сразу, как вернулся с работы.

– Трясло ночью, значит? – уточнил он, прикуривая новую сигарету от старой. – Сильно?

Надя призадумалась. Тряска была долгой, да, но насколько это было страшно…

– Бывало и хуже. Но электричество на моей памяти еще не отключалось.

– Даже так? Думаю, вахтерша выключила. Пожарная безопасность и все такое. А теперь она не пускает меня в мою же комнату…

– Почему?

Эля глубоко затянулся и выпустил через нос струи дыма. На Надю он так и не взглянул.

– Тоже что-то про безопасность. Ага, конечно. Комитетчиков они ждут, вот и все. Утро добрым не бывает, ничего не скажешь.

– И что теперь? – шепотом спросила она. Парень безразлично пожал плечами.

– Все важное цело, – многозначительно сказал он и впервые чуть повернулся к ней, – так что не боись. Неприятность эту мы переживем… Подержи-ка!

Зажав сигарету в зубах, он сбросил с плеча сумку и всучил ее Наде. Та не успела глазом моргнуть, как Эльдар в два шага оказался у здания, подтянулся на треснувшем подоконнике и забрался в разбитое окно. Из комнаты раздался хруст стекла. Пока