Грехи Матери - Роберт Дж. Хейс

— Какое отношение к этому имеет Сири, Эска?

Это была та часть, в которой я не хотела признаваться. Ни ей, ни кому-либо еще. Вот в этом была моя вина.

— Он забрал ее. — Слова сорвались с моих губ, повиснув между нами. — Существо за разломом, за порталами, заинтересовалось мной с тех пор, как... — Сссеракис. Я никогда никому не рассказывала об ужасе, который когда-то носила в себе, и не собиралась делать это сейчас, особенно в присутствии Ранд. — С тех пор, как я побывала на До'шане. Оно следит за мной через порталы. Вот почему они не работают рядом со мной.

Однажды я провела Сирилет через один из них, чтобы избежать засады Тора. Она не прошла. Через несколько минут я открыла другой портал, и он ее выплюнул. В то время я не придала этому значения. Я отказывалась думать об этом.

— Идиотка! — рявкнула Мезула. — Создатель контролирует твою дочь, а ты закрываешь глаза на правду, вместо того чтобы взглянуть ей в лицо. Сколько раз ты должна пытаться навлечь гибель на всех нас? — Справедливый вопрос. У меня действительно не было ответа.

— Сирилет пытается найти способ освободить существо над пустыней? — спросила Имико с явным скептицизмом.

Я не хотела, чтобы это было правдой, но все кусочки головоломки были на месте. Много лет назад это существо забрало мою дочь. Сирилет не вышла из порталов целой и невредимой. Это каким-то образом изменило ее. Возможно, оно переделало ее так же, как когда-то Ранд сделали с нами, землянами. Теперь Сирилет выросла и стала могущественной сама по себе. У нее были последователи, которых она убедила присоединиться к ее апокалиптическому культу. Теперь она стремилась исполнить желание своего хозяина. Эксперименты по отторжению, изучение пророчества о Втором катаклизме, появление новых шрамов в мире. Все это вело к одному. Сирилет планировала полностью открыть великий портал и впустить существо из-за него в наш мир. Моя дочь собиралась уничтожить нас всех.

— Измени курс, сестра, — прошелестела Элорайм. Она говорила о Ро'шане. Он и До'шан вращались вокруг нашего мира, но Мезула могла бы немного изменить курс летающей горы.

— Это займет слишком много времени, сестра, — сказала Мезула.

— Почему бы просто не полететь в Полазию? — спросил Джамис. — Ждать Сирилет там, у большого шрама над пустыней.

Мезула обратила все свои руки к торговцу.

— Ро'шан не может приблизиться к шраму. Создатель сбросит нас с небес.

— Что, если этой земной марионетке не нужно быть рядом с Создателем, чтобы открыть разлом? — спросила Элорайм. Я хотела было указать на то, что у земной марионетки было имя, но богини спорили, и на этот раз я придержала язык.

— Мы отправим на Каратаан флаер, — сказал Мезула. — Самый сильный из моих детей положит конец этому катаклизму, прежде чем он начнется. — У меня внутри все сжалось. Мгновение спустя Мезула повернулась к Кенто.

— Я пойду, мама, — сказала Кенто. Она говорила не со мной. — Моей сестре нельзя позволить привести Создателя в Оваэрис.

— Ее нужно остановить, — резко сказала Мезула.

— Я ее остановлю, — сказала Кенто.

— Чего бы это ни стоило.

Кенто кивнула.

И на этом все. Богини послали одну мою дочь убить другую. Конечно, я не могла позволить Кенто идти одной.

Глава 21

Война с Тором длилась долгие годы. Мы обменивались жизнями и землями, время от времени устраивая бессмысленные стычки. Я считала себя правой, сражаясь за то, чтобы наказать убийц Ви. Я подписывала приказы о набегах на деревни. Я командовала военными отрядами в самых крупных сражениях, которые Иша видела со времен падения Терреланской империи. Я вела свою войну со страстью и передавала эту страсть тем, кто должен был знать только мир.

Трис был в ярости из-за смерти своей сестры. Они всегда были близки, близость, которую когда-то навязал им Железный легион, стала чем-то настоящим и прекрасным. Но это ушло так же, как и Ви, и Трис не мог сдержать своего горя. Он барахтался. Но, в отличие от некоторых, он барахтался не в печали или отчаянии, а в ярости. Я никогда не хотела доводить его до такого состояния, но я была слишком слепа, чтобы увидеть в этом что-то плохое. Я тоже горевала. Это не оправдание. Тому, что я с ним сделала, нет оправдания. Трис стал ужасом, которого жители Тора боялись даже больше, чем меня.

Сирилет совершенно не интересовала война. Я не могла понять почему. Часть меня думала, что, возможно, она никогда не заботилась о Ви, поэтому война ничего для нее не значила. Остальные из нас сражались за убитую принцессу, но всякий раз, когда поднималась тема войны — и она поднималась часто, — Сирилет зарывалась в книгу. Возможно, мне следовало тогда понять, что она подверглась внешнему влиянию.

После трех лет войны с жителями Тора я устала от нее. Они убивали нас, а мы убивали их. Этот город присягнул на верность Королеве-труп, тот поднял флаг Тора. Линии на карте двигались, как волны по холсту. К чему все это привело? Я призвала к миру, отправила сообщение совету Тора с просьбой прислать посла, с которым я бы встретилась на границе наших земель. Это был риск, но я должна была верить, что они тоже хотят мира. Эта война поглотит обе страны, если мы не положим ей конец.

Посол Тора так и не добрался до меня. Это не значит, что они его не послали. Трис узнал о том, что я делаю, и ускользнул с отрядом моих самых безжалостных солдат. Они встретили посла на дороге, на территории Тора. Трис зарезал их в лагере. Затем мой приемный сын имел неосторожность приблизиться к моему лагерю, размахивая флагом посла, которого он только что зарезал.

Тогда мы поспорили. Это, конечно, мягко сказано. С обеих сторон раздавались крики, вопли и ругательства. Трис больше не был маленьким ребенком, которого пугали мои сверкающие глаза и родительский тон. Наверное, помогло то, что теперь он был на добрую голову выше меня и с каждым днем становился все больше. Ему было семнадцать лет, и он ежедневно тренировался в бою, сражаясь за свою жизнь, и он знал о магии Источников больше, чем меня научили за десять лет