Грехи Матери - Роберт Дж. Хейс

Трис утверждал, что мира быть не должно, что жители Тора подослали убийц и убили его сестру. Это верно, но сколько людей должно было умереть, чтобы заплатить за эту потерю? Сколько солдат? Сколько мирных жителей? Какова цена крови за одну жизнь? Конечно, этого было недостаточно, чтобы переубедить моего скорбящего сына. Он настаивал на том, что не было достаточной цены. Что война должна продолжаться до тех пор, пока Тор не превратится в пыль под сапогами солдат Йенхельма. Я спросила его, что это значит. Должны ли мы продолжать сражаться до тех пор, пока Тор не сдастся и не станет вассалом Йенхельма? Или, возможно, до тех пор, пока не умрут все, кто называл земли Тора своим домом? Когда это закончится? Когда будет достаточно прекратить борьбу?

Трис не пропустил мимо ушей мои слова. Я увидела, как он сжал челюсти, как его решимость превратилась в сталь. Мы стояли в центре моего лагеря, окруженные его и моими солдатами, и все они наблюдали за спором королевы и принца. Я все еще была достаточно глупа и думала, что мы обсуждаем, стоит ли продолжать войну. Я была слишком слепа, чтобы понять, что на самом деле имел в виду мой сын. Он очень ясно дал это понять своими следующими словами.

Трис сказал мне, что ничего никогда не будет достаточно. Это никогда не закончится. Ви мертва, и ничто не могло ее вернуть. Пусть хоть весь мир сгорит, но этого все равно будет недостаточно. Он кричал на меня, кричал, что я понятия не имею о горе и боли, которые он испытывает. Он обвинил меня в том, что я никогда не любила Ви. Я была так близка к тому, чтобы надрать ему задницу за это. Мы должны были объединиться в нашем горе, но, конечно, этого не произошло. В горе не может быть единства, потому что это разрыв. Это то, что мы все переживаем в одиночестве. Ви мертва. В мире образовалась дыра, и ее острые края ранили нас всех по-разному.

Его следующие слова вонзили мне нож в спину. Он потребовал, чтобы я отреклась от престола, сошла с Трона-трупа и позволила кому-то более молодому и сильному сделать то, что нужно. Конечно, он имел в виду себя.

Впервые с тех пор, как мы начали кричать друг на друга, Сирилет отложила свою книгу и обратила на нас все свое внимание. Я увидела, как ее темные глаза сияют в ночи. Я спросила себя, что будет если я уйду? Будет ли она просто сидеть и позволит ему взойти на трон? Честно говоря, я не знала, что думает моя дочь, и это меня пугало. Будет ли Сирилет бороться с Трисом за право управлять моим королевством? Будет ли у Триса шанс противостоять той силе, которой обладает моя младшая дочь? Мысль о том, что они будут драться, убивать друг друга, выбила воздух из моих легких. Я сделала все это, стала причиной всего этого. Я разрушила нашу маленькую счастливую семью. Ассасины были моей ошибкой. Смерть Ви — моих рук дело. Война? Я ее развязала. Я. Я также стала причиной восстания Триса. И я знала, что, если я не остановлю это, его мертвое тело будет лежать у моих ног так же верно, как и тело Сирилет.

Я отказалась отречься от престола. Хотя Трис этого и ожидал. Он улыбнулся и бросил мне вызов. Вопросы правления не часто решаются на дуэли, но я огляделась и поняла, что у него в лагере столько же людей, сколько и у меня. Если бы я отказала ему, он мог бы приказать своим войскам атаковать, и мы все, вероятно, поубивали бы друг друга прямо на границе Йенхельма и Тора. Я не могла рисковать этим. Не могла рисковать жизнью Сирилет или будущим моего королевства. Итак, я приняла вызов моего сына.

Он быстро бросился на меня, переходя на бег и формируя в руках источникоклинок. Трис предпочитал массивную двуручную косу, его любимое оружие. Я понятия не имею, кто научил его сражаться этим оружием, но на поле боя он наводил ужас, и ничто не может сравниться с косой, чтобы вселить страх в сердца тех, кто вот-вот умрет. Слезы Лурсы, но он был быстр.

Я разрешила своему шторму выйти наружу, и он забушевал вокруг меня, обезумев от моего гнева. Воздух сверкал от моей молнии, земля зашипела при ее прикосновения. Я создала источникоклинок и прыгнула навстречу своему сыну, сражаясь мечом и магией.

Трис не сдерживался. Несмотря на любовь между нами, он действительно хотел меня убить. Его коса раз за разом била по мне, когда он крутил ее в руках. Ужасные штуки эти косы, ты не можешь по-настоящему отразить удары лезвия, а если попытаешься заблокировать рукоять, то ты уже мертва. Он ударял в меня кинемантией, жег меня огнем, разверзал землю у меня под ногами. Я выдерживала его шторм, и он выдержал мой. Мы были абсолютно равны. Почти. Он был быстрее меня, молодость придавала ему скорость, на которую я и не надеялась. И он был сильнее, физически. Но у него не было моей дикой силы.

Я не знаю, как долго мы сражались. Время такое странное. Мне показалось, что прошли часы, но, возможно, это были мгновения. Все закончилось, когда я пригнулась под ударом его косы. Время, казалось, замедлилось, и я увидела все отчетливо. Я поднырнула под его защиту и заехала коленом в пах своему сыну. Я могла бы убить его тогда. Возможно, мне следовало это сделать. Но я уже потеряла одного ребенка в этой дурацкой войне с Тором, я не хотела терять другого.

Это неправда. Я потеряла обоих своих приемных детей в тот день, когда умерла Ви.

Я бросила свой источникоклинок, выхватила из сумки на поясе пучок спайстравы и запихнула его в рот Трису, пока он кричал от боли. Тогда я прыгнула на него, обхватила ногами его руки, одной рукой обхватила его голову, чтобы он не открывал рта, и повалила его на землю. Прошло совсем немного времени, прежде чем спайстрава начала действовать, и я отпустила его, чтобы он выплюнул свои Источники на землю. После того, как он лишился своей магии, его борьба за мой трон закончилась.

Трис не принял поражение с достоинством. Некоторое время он ругался