Рассвет Оникса - Кейт Голден

— Черт. Определенно все еще пьяна.

Глаза Кейна словно бритвой прошлись по мне. Его челюсть стала напряглась.

Я вздрогнула.

— Что?

— Твою мать, — вздохнул он, проводя рукой по напряженному лицу. — Я хочу уничтожить его за то, что он прикоснулся к тебе, не говоря уже о поцелуе. Меня от этого физически тошнит, — он опустил лицо на ладони. — С каких это пор я стал таким ревнивым школьником?

Мое сердце заколотилось, и я сдержала улыбку. Я становилась зависимой от его признаний.

— Но, насколько я помню, я ‘не совсем в твоем вкусе’?

Его лицо исказилось, темные брови сошлись на переносице.

— Не знаю, что заставило меня сказать это.

— Кажется, я оскорбила тебя.

— Ах, это одна из многих очень сексуальных вещей, которые ты делаешь так хорошо.

Слово сексуальный, сорвавшееся с его губ, запечатлелось в моей голове, как восковая печать, и я покраснела, внезапно пожалев, что в моей комнате еще темнее. Мне некуда было спрятать свое лицо так близко к нему. Его золотистая кожа сияла в мягком свете свечей. Вблизи его красота была почти пугающей.

Он серьезно посмотрел на меня.

— Это было очень грубо с моей стороны, и, скорее всего, я сказал это из… чувства самосохранения. Прости меня, Арвен. Нет ничего настолько далекого от истины.

Возможно, мне следовало бы поделиться с ним своими чувствами. Но для меня это было слишком серьезным, чтобы просто начать разговор. Это было больше, чем я могла вынести, и больше, чем он мог принять.

По правде говоря, это пугало меня.

Все, что я знала наверняка, — это то, что теперь я доверяю ему больше, чем когда-либо ожидала, и что я должна рассказать ему о своих планах достать борроурут завтра вечером, во время затмения. Возможно, он поможет мне благополучно добраться до леса и выйти из него невредимой.

Но у меня не было сил спорить с ним, если он сочтет это небезопасным. После всего, что он рассказал мне о Короле Фейри и лесах за пределами замка, я сомневалась, что он захочет рисковать жизнью своей стражи или тем более своей собственной, чтобы добыть хоть один корень для моей матери — которую я могу больше никогда не увидеть — ради зелья, которое может даже не подействовать.

Мои веки словно налились свинцом, стягивающим ресницы. Голова была тяжелой от вина и наплыва информации, которую я узнала сегодня.

Кейн провел ленивыми пальцами по моим волосам, убаюкивая глаза и замедляя вращение мыслей.

Завтра первым делом я спрошу его о борроуруте.

Глава 20

Стук в моем черепе превратился в запредельную какофонию боли. Словно моя голова была подвалом под бальным залом великанов. Неуклюжих, пьяных великанов.

Я застонала, поднялась с кровати и поплескала лицо теплой водой в умывальнике. Лето вступило в свои права, и, несмотря на поздний час, с меня капал пот. Я проспала до позднего вечера, а потом лежала в постели до заката, не в силах пошевелиться, обдумывая все, что Кейн сказал прошлой ночью, как в винном погребе, так и после него.

Вопросы Халдена в подземелье казались теперь такими очевидными. Интересно, как много Гарет рассказал ему о своих планах продать весь Эвенделл Лазарусу? Какой-то уголок моего сознания подсказывал, что Халден, скорее всего, все это знал и все равно сражался за него.

Чувство вины за то, что я помогла ему бежать, было сокрушительным, и все же Кейн не высмеял меня за мой выбор и не пригрозила мне каким-либо наказанием. Я в буквальном смысле совершила предательство, и все, что он чувствовал, — это ярость на меня. Ярость от того, что кто-то бросил меня.

По правде говоря, он был в большей ярости, чем я сама. Еще до того, как Кейн раскрыл правду о Халдене и Фейри, я поняла, что никогда не испытывала к Халдену таких чувств, как к Кейну за последние несколько месяцев. Конечно, кое-что из того, что я чувствовала, было чистой, кипящей ненавистью, но все же. Было дико, как всего лишь небольшое время, проведенное вдали от Янтарного, полностью изменило мои почти пожизненные чувства к светловолосому мальчику. То, что когда-то казалось мне всепоглощающим и насыщенным, теперь было для меня лишь размытым воспоминанием, подобно тому, как человек может оглянуться на свой первый роман или вкус шоколада и подумать, что это было лучшее, что мог предложить континент. Я не знала, сколько еще аспектов моей прежней жизни пострадают от подобного осознания.

Когда я проснулась, солнце уже садилось, и Кейна, как я и предполагала, уже не было рядом. Я была благодарна ему. Мне нужно было поговорить с Мари. Она не знала, что я все еще здесь. Насколько ей было известно, я ушла вместе с Халденом и остальными. Мне нужно было рассказать ей обо всем, что открыл Кейн, а также о том, что мы почти поцеловались. Зная Мари, это заинтересовало бы ее еще больше.

Ли была бы в восторге больше всех. Возможно, ее влюбленность в Аббингтоне оказалась верной. Если не считать крыльев, то Фейри, скорее всего, были по всему королевству. При мысли о Ли моя кровь похолодела.

Моя мама, затмение. Черт, я слишком поздно заснула.

Черт, черт, черт.

Затмение было сегодня вечером. Я схватила сумку и судорожно надел тренировочные кожаные штаны. Как я могла быть такой пустоголовой? Меня так тошнило от вина, я так увлеклась своим нелепым почти романом с каким-то темным королем, что чуть не упустила шанс спасти собственную маму.

Мне нужно было сосредоточиться.

Если сегодня я потерплю неудачу, у меня будет много времени, чтобы корить себя весь следующий год, пока я буду ждать, когда луна снова спрячется.

Мне нужно было найти Кейна, и побыстрее. Он был честен со мной прошлой ночью, и теперь я собиралась быть честной с ним. Я буду умолять его вернуть меня на место, где растет борроурут. Я не настолько смела, чтобы в одиночку идти ночью в лес, и он был единственным человеком, которому я доверяла, чтобы доставить меня туда в целости и сохранности.

Когда я добралась до тронного зала, дозорные смотрели на меня ледяными глазами. Я их не винила: прошлой ночью сбежали трое заключенных. Я бы тоже была на взводе.

— Добрый вечер. Я хотела бы получить аудиенцию у короля. Вы можете передать ему, что это Арвен Валондэйл?

— Его здесь нет, Леди Арвен.

— Где я могу его найти? Или Командира Гриффина?

Высокий стражник посмотрел на того, что с усами. Усатый покачал