Тоска - Александр Александрович Павловский

Я не стал протискиваться среди детей, поэтому обошел всё с краю за деревьями. На спуске обошел стороной аттракцион и запах шаурмы с попкорном. Сглотнул слюну. Этот живой уголок пищал и визжал. Дети хотели успеть всё: покататься на деревянной лошадке, выловить удочкой с магнитом картонную рыбку и прокатиться в бассейне на резиновой лодке. Последнее было нелепо по отношению ко всему остальному, но очередь намекала на обратное. У одного ребенка так блестели глаза от вида резиновой лодки, что я сразу представил его взрослым на берегу реки. Закидывает блесну, поправляет козырек кепки от солнца, вдыхает воздух. Где-то рядом потрескивает костер, а он внимательно следит за поплавком и представляет запах сваренной ухи.

У меня в детстве была другая мечта. Я хотел быть военным. Насмотревшись фильмов про Афганистан, я представлял, как в полной боевой укладке десантируюсь с вертолета где-то в горном ущелье. Веду разведку территории и запоминаю движение караванов. В одном из них будет замаскирована группировка с контрабандой оружия. Моя задача: выследить и уничтожить. Этот сценарий я обыгрывал перед сном, затем после школы в лесу за домом. Из арсенала у меня было: АКМ из сухой еловой ветки, несколько осколочных еловых шишек и Макаров из березового обрубка. Береза постоянно крошилась в кармане, а вот еловые шишки мне нравились из-за запаха. Маленький для войны я каждую инсценированную операцию завершал с медалью за отвагу. А теперь я вырос и моя война лишь на бумаге.

На улице Левшина, как ни странно, но движение напоминало час пик. До конца рабочего дня еще несколько часов, но все куда-то торопились. В голове снова пытались прозвучать слова Марины, но я вовремя смахнул этот назойливый звук. Убил ещё на подлёте. Несмотря на то, что настроение заметно испортилось, решимости это не убавило. Покинуть эту игру, воспользовавшись чит-кодом на поездку домой. Это очень хорошо прокатывало в детстве, когда нужно было сбежать. Сделаешь какую-нибудь глупость, а потом бегом к дому и кричишь Маму. Она выглядывает и сжимая брови в гармошку рявкает, чтобы ты быстро зашел домой. А уже дома объясняешься, что натворил. И наказаний было всего два: либо в угол на пару часов, либо уборка в комнате. Второе интереснее, там еще успеваешь в игрушки поиграть, а вот с первым скучно. Но, если я оказывался в углу, то представлял, что меня взяли в плен и готовятся пытать. Представлял, что, если бы у меня сейчас был березовый Макаров или легкий кинжал из черемухи, то я бы навел шороху. В такой истории два часа всегда пролетали быстро, да и Мама успокаивалась. После терапии «углом» супы были вкуснее, как будто трофейные.

На несколько минут представил, что это моя новая спецоперация. Оглянулся по сторонам, как шпион. Меня выпустили в поле: выследить диверсанта среди обычных граждан. По плану: «Засаду не устраивать, мирное население не привлекать. Сделать тихо и без лишней шумихи. Пользоваться только рукопашным боем, желательно зайти сзади, чтобы цель не успела доложить «Своим». Операция секретная, поэтому помощи не будет. Мой позывной «мотылек».

Замечаю, что стал красться. Выпрямляюсь в полный рост и иду нормально. Глупость какая, как будто я страус у водопоя. Так только дети делают. Хватит с меня игр в этом городе. В одну я уже невольно ввязался и теперь покинуть пытаюсь. Главное, чтобы сработало! Я не готов задержаться ещё на день. Уж, если я шпион, то моя миссия провалена, агент не выявлен, преступная ячейка осела на дно. В штабе командования мне сделают выговор и отправят на несколько месяц в резерв, чтобы поправить мозги. А затем, если и решатся вернуть в строй, то испытают огнём полевой работы. Там, где палящее солнце само обливается пОтом. Конечно, не передовая, но тылы тоже стоит прикрывать не мешками с песком.

Сворачиваю на улицу Полянскую и быстрыми шагами в сторону ЖД вокзала. Передо мной уже вырисовывается серое здание пригородного направления. Массивные серые двери, зарешеченные окна и крыша, похожая на шапочку из газеты. Всё обнесено высоким забором и слева от здания турникеты. Народу не видно. Последние люди закончились, как только я свернул на эту улицу. Ни машин, ни голосов. Никто не дышал мне в спину, как и я никому. У турникетов замечаю распечатанные листки бумаги на скотче. Информационное сообщение по типу: «Ушла. Буду через 15 минут.» в небольшом окошке ларька. А тут это выглядело нелепо. На автомате по продаже билетов было точно такое же оповещение: «Приносим свои извинения, но в связи с профилактическими работами на железнодорожном пути Рязанского направления в период с 9 – 12 мая остановок пригородных электропоездов осуществляться не будет. Воспользуйтесь пригородным автовокзалом. Администрация РЖД».

А вот теперь обоснованно всплыли слова Марины. Я прослушал их, как голосовое сообщение на быстрой перемотке. Возможно, это всего лишь совпадение. Или очередной трюк. Спешно подхожу к дверям здания в надежде, что они понятия не имеют о листовках. Но на двери точно такое же информационное сообщение, только в мультифоре. А раз так, то это официально. Дверь заперта и лишь глухие стуки разносятся внутри. Вспоминаю про автовокзал, что там тоже никого не было. Возвращаюсь к автомату по продаже билетов и смотрю время, которое они показывают: начало девятого. В смысле? – пролетает у меня в голове. – Было начало четвертого, когда я «завтракал». Что за хрень происходит?

Со всех ног, не замечая перекрестков и светофоры, несусь по улицам. До автовокзала от силы минут десять пешком и пять, если бежать, будто вот-вот намочишь штаны. С рюкзаком бежать не особо удобно, но тороплюсь насколько есть силы. Людей по-прежнему много, и никто еще не собирается домой. Начинает темнеть. Как только сворачиваю за сквер и выхожу на платформу пригородного автовокзала, останавливаюсь и жадно вдыхаю воздух, сопя ноздрями. Снова никого. Отдышавшись подхожу к кассе по продаже билетов и читаю над окошком новое сообщение: «Приносим свои извинения, но в связи с пожаром в автобусном парке в период с 9 – 12 мая транспортное сообщение будет прекращено. Как только последствия будут устранены, все маршруты возобновятся с некоторыми изменениями по времени следования. Воспользуйтесь работой пригородного ЖД вокзала. Администрация автовокзала». Поднимаю взгляд на часы и с ужасом понимаю, что бежал полтора часа. На самом коротком участке дороги.

«То, что происходит не имеет никакой связи с полоумной Мариной», – вдалбливаю себе это в голову, чтобы больше не слушать невидимый монолог. У меня остается последняя надежда на такси. Телефон