Явье сердце, навья душа - Марго Арнелл

На сей раз Яснораде понадобилось куда больше времени, но голос ее, когда она отвечала, был тверд.

— Я согласна.

— На что? — переполошился Баюн.

Ее пересказ вызвал в нем целый калейдоскоп эмоций — от восторга до сожаления. Ведь становилось ясно: им больше не по пути.

— И что это значит? — растерялся Богдан.

— Что я смогу жить в любой стихии, — тихо отозвалась Яснорада. — И, воплотившись в ней, людям смогу помогать. Я стану навьим духом и сущность человеческую потеряю…

— Значит, я больше никогда тебя не увижу?

Так глупо и неправильно, но Яснораде было приятна его грусть… Ничего она не могла с собой поделать.

— Мы встретимся еще, и не раз, — сказала она, возвращая ему недавнюю улыбку. — Ты можешь видеть Навь, а я смогу, пожелав, принять любое воплощение. Девушка с зелеными волосами, что улыбается тебе с лесной тропки и сыпет в руки полные горсти ягод, девушка с волосами как колосья пшеницы, что танцует в чистом поле — это все я. Каждый раз, когда ты переплываешь реку, я буду рядом — там, в воде. Будешь по горам бродить — почувствуешь, как в разреженном воздухе душа моя пляшет, она же — кружится в дожде или снегопаде. От любой беды, от любой угрозы, что природа дикая, необузданная в себе таит, я тебя укрою. Где бы ни был ты, я буду тебя защищать.

Серые глаза потемнели.

— Я буду искать тебя в ветре, в дожде и снегопаде, — серьезно пообещал он.

Баюн вздохнул. Сказал печально:

— Выходит, Яснорадушка, у тебя теперь своя дорога.

— А какая твоя? — мягко спросила она.

— Сказителем буду. Столько историй услышал за свой век, что на все девять жизней хватит.

— Если понадоблюсь, просто кинь клич, — ласково сказала Яснорада и погладила кота по шелковой шерстке.

— Если понадоблюсь, ты найдешь меня, берегиня, лишь коснувшись земли, — мурлыкнул Баюн.

Яснорада обратила свой взор на Мару. Та дернула уголками губ, будто пытаясь улыбнуться.

— В Явь уйду, по проложенным Мораной тропам. Там и останусь.

— В Яви? — изумленно воскликнула Яснорада.

Царевна пожала плечами.

— Ты сказала, за людьми наблюдать надо, чтобы всем премудростям людским научиться. Вот я и буду наблюдать. Буду учиться… быть человеком.

Их пути, сойдясь у Алатыря, здесь же и расходились. Яснорада верила, что не навсегда. Если они будут друг другу нужны, если кому-то из них однажды потребуется помощь, они снова соберутся вместе. Как в старые добрые времена.

Баюн убежал вслед за Финистом и Марьей — послушать их историю из первых уст.

— До встречи, Веснушка, — тепло улыбнулся Богдан.

— До встречи, — веря в это всей своей навьей душой, прошептала Яснорада.

Мара шагнула к нему и, не прощаясь, закрыла за своей спиной тропу в Явь. Совсем скоро Яснорада научится плести собственные…

Оставшись одна, она вновь коснулась Алатыря. А после сбросила одежду, что змея — выползок. Подставила кожу солнечным лучам, и в них — теплых, ласковых — растворилась.

Дочь Матери Сырой Земли, Яснорада вернулась домой, к природе. Стала тем, кем всегда была, хоть о том и не подозревала — духом, душой навьей, хранительницей…

Берегиней.

***

Однажды коту с железными когтями напели, что в Тридевятое — Навье, стало быть — царство пришел молодой гусляр. Искал он девушку-весну, что навьим духом обратилась. И пусть сердце его принадлежало Яви, он бережно сохранил воспоминания о ней.

Он вплел их в свою музыку.

Магия гусляра, как говорят, была диковинной, чуждой даже для самой Нави. Стоило ему коснуться струн, и в напоенном чарующими звуками воздухе появлялась зримый образ девушки с зелеными глазами и рассыпавшимися по лицу веснушками.

Она была рядом с ним, лишь пока он играл. А после уходила.

Но те мгновения были на вес золота. И даже еще дороже.