Дьяволы - Джо Аберкромби

— Оружие! — прорычала она.

Брат Диас оглядел разбитую шатающуюся палубу, выхватил топор из руки мёртвого моряка и вложил в ладонь Вигге. Она тут же швырнула его в солдата, выскочившего из дыма, попала тому в плечо и развернула как волчок.

— Оружие!

Брат Диас нащупал упавший меч и бросил, она подхватила его в воздухе и согнула пополам вокруг головы мужчины. Он успел сделать несколько шагов, прежде чем упал в огонь, который быстро распространялся по такелажу.

— Оружие!

Брат Диас бросил ей упавший щит, она взмахнула им, выбила булаву из руки мужчины, ударила его по колену сбоку ободом, выбила ему зубы, пока он падал, затем отбросила раздробленные обломки в сторону.

— Оружие!

Брат Диас застонал, подтаскивая огромный топор с киркой сзади, вогнал рукоять в руку Вигги как раз, когда из дыма неуклюже вывалилась бронированная фигура.

Вигга так сильно оттолкнула брата Диаса, что тот сел, меч промелькнул мимо и врезался в палубу на то место, где он стоял. Вигга откатилась быстро, как змея, ударила солдата в бок и заставила пошатнуться, ударила по ноге и заставила споткнуться, нырнула под яростный взмах меча, затем встала во весь рост, развернув острой частью назад, ударила не глядя, но с металлическим стуком кирка вонзилась в шлем врага.

— Спаси нас, спаси нас, — выдохнул брат Диас, отскакивая, когда человек рухнул на палубу рядом с ним, кровь растекалась из его разбитого шлема быстро расширяющейся лужей.

— Оружие, — прорычала Вигга, снова щёлкнув пальцами. — Оружие!

Алекс подтянулась, изношенная веревка натирала руки, выветренное дерево царапало грудь. Принцесса стонала сквозь зубы и брызгала слюной пока наконец не упала на спину, хватая ртом воздух.

Голубое небо простиралось над головой, облака бежали, маленький потёртый флаг развевался на самом верху мачты.

— Алекс, — раздался голос Солнышко.

— Я просто лягу здесь, — прошептала она. — Здесь всё в порядке.

— Здесь не всё в порядке. — Солнышко схватила Алекс за локоть и помогла ей сесть. — Вообще не всё в порядке.

Так вот, это была площадка марса на салинге. Одна из тех вещей, о которых все слышали — звучит смутно интересно — и никогда, никогда не захочется посетить на самом деле. Как, например, Англию.

Пара потрёпанных непогодой досок, цепляющихся за верхушку мачты, и клубок верёвок. Вот и всё. Боже, как же ветрено. Ветер тянул Алекс за волосы, дёргал за одежду, высушивал пот на лице. Она слышала, как скрипит мачта. Чувствовала, как она качается под очень большим углом. Она крепко вцепилась в неё, живот скручивало.

— Нам нужно двигаться, — сказала Солнышко.

— Двигаться? — Алекс рассмеялась бы, если бы могла. — Куда? — Они не могли снова подниматься. Некуда. Если только у них не вырастут крылья. Что, если подумать, даже не было бы самым удивительным событием дня.

— Вдоль верхней реи. — Солнышко кивнула в сторону. — А потом через камбуз.

Вот так просто сказала. Как будто указала дорогу в гостиницу. Вниз по улице и второй дом справа.

— Вдоль верхней реи? — выдохнула Алекс, уставившись на поперечную балку, на которой висел средний парус. Узкая рея, опутанная тросами, тянущимися вдаль, чтобы закончиться пустотой может быть в десяти шагах. С таким же успехом это могло быть десять миль.

— Потом… через камбуз? — её голос превратился в пронзительное карканье на последнем слове. Когда их корабль наклонился, самый конец реи оказался близко к передней мачте. Трудно сказать, насколько близко. Но никто бы не стал спорить, что пустота там всё-таки была.

Очень пустая и очень, очень высокая пустота.

— Ты нахер чокнутая, — пробормотала Алекс.

Солнышко пожала плечами:

— Да я, наверное, наименее сумасшедшая из нашей компании. — она выглядела такой спокойной, присев там, с этими своими белыми волосами, развевающимися на ветру. Будто отдыхала у костра. — Если у тебя есть идеи получше, у меня ушки на макушке.

Алекс уставилась на неё на мгновение, затем процедила сквозь стиснутые зубы, не обращая внимания, что со словами вылетает заметное количество слюны:

— Это была шутка?

Солнышко выглядела довольной:

— Да! Ушки на макушке. Я из эльфов. У нас большие уши, так что...

— Я, блин, догадалась! — завизжала Алекс.

— Я думала, получилось хорошо. — Солнышко выглядела слегка удручённой. — Люди такие странные. Ты хочешь пойти первой или второй?

— Ни то, ни другое! — взвизгнула Алекс. Она снова плакала, из одной ноздри у неё текли сопли, но она не решалась оторвать ноющие руки от мачты, чтобы вытереться. — Ни то, ни другое, нахрен.

Солнышко подняла бледные брови и поглядела вниз:

— Так... тогда к краболюдям?

Баптиста бросилась на него, и Бальтазар отшатнулся, когда клинок просвистел мимо его уха.

Если бы этот колдун был хотя бы наполовину таким же хорошим бойцом на ножах, как Баптиста, Бальтазар уже был бы нарезан, как колбаса к шабашу. К счастью, он не был, и Баптиста с характерным упрямством явно пыталась сопротивляться его контролю, глаза смотрели жёстко и дико в одно и то же время. Жёстко и дико, но всё ещё очень смертоносно. Бальтазар ахнул, выскользнул из-под ещё одного удара, клинок с грохотом врезался в ящик рядом и застрял в расколотой древесине. Баптиста бросила его и тут же вытащила другой. Он считал маловероятным, что у неё закончатся кинжалы, прежде чем она успеет воткнуть один из них в какую-то жизненно важную часть его тела. Честно говоря, он не считал ни одну из своих частей неважной.

Он был вынужден, как это часто случалось в последнее время, унизительно отступить, хватаясь и швыряя в неё любой плавающий предмет: обломки досок, моток намокшей верёвки, капусту — в слабой надежде избавиться от проклятой иглы. Баптиста механически отбрасывала весь хлам, кроме капусты, которую она аккуратно разрезала пополам, демонстрируя чрезвычайную остроту своего оружия. Это не добавило магу уверенности в себе.

— Давай покончим с этим, — прорычали Баптиста и её кукловод вместе. Она сделала выпад, лезвие просвистело мимо руки Бальтазара и оставило отчётливое жгучее ощущение на пальцах. Он уткнулся спиной в изогнутую стенку трюма, когда она подняла оба кинжала, чтобы ударить его, и у него не было выбора, кроме как броситься вперёд, её запястья ударили его по мокрым ладоням.

Они боролись, его глаза были широко раскрыты, когда он пытался сосредоточиться на покачивающихся кончиках