Тоска - Александр Александрович Павловский

напасть исподтишка. Какая-нибудь тварь может притаиться за углом и стоит мне остановиться, как она выпрыгнет и повалит, а уж потом подоспеют и остальные. Я один и кто бы ни был тот незнакомец с «моим лицом», он по другую сторону берега и ничем не может мне помочь. Возможно, с той стороны вообще никак не попасть на этот берег. Типа, невидимая преграда. Или же он тупо не умеет плавать, а так бы ворвался на бал Сатаны.

Оглядываюсь и перебежками захожу во двор дома с мезонином. Никакого движения или хрипа. Заглядываю за угол – чисто. Прохожу на карачках и толкаю окно своей комнаты. Значит Зоя Ивановна не смогла попасть внутрь. Закидываю рюкзак и лезу следом. На секунду задерживаю дыхание, опускаю ноги на пол и прислушиваюсь. Вроде тихо. На всякий случай подхожу к двери и прикладываю ухо. Вслушиваюсь в происходящее в коридоре, но ничего не слышу. Значит, бабуля на чердаке. Жаль, что нельзя её там запереть на совсем.

Только мне удается успокоиться, как под окнами начинается шорох. Хрипение раздается хором и первые костяшки тянутся в окно. Я сразу подлетаю к окну и захлопываю. Дурак! – кричу про себя, потому что сразу не закрыл. Между тем шума становится больше. Я подхожу к стене и краем глаза смотрю в окно. Перед домом собралось не меньше двадцати мертвецов. Они бродят по двору и стонут, а несколько стучат костяшками в окно, потому что не могут подняться. На корточках обхожу окно и встаю у другой стены. Я не видел, закрыта ли дверь в дом и выглядывая смотрю на вход. Закрыта. Не думаю, что они догадаются войти, раз просто стучат костяшками в стекло. Не покидает тревожное ощущение, что это конец. Моё укрепление не так надежно, как может показаться. Опять же они могут взять меня числом. И тогда им дверь будет не преграда, а вход с надписью: Добро пожаловать!

Зашториваю окно и сажусь у кровати, облокачиваясь спиной. Мысленно прошу прощения у всех. Даже вспоминаю что-то наподобие молитвы, но читаю не всю, потому что знаю лишь до половины. Начинаю ругаться полушепотом. А, всего лишь нужно было не выходить тогда гулять на улицу в дождь. Ну, поссорились, помирились бы сразу. В итоге: больница, ребра, таблетки и пустая квартира. Вот нужно мне было это на самом деле? Да нет, конечно. Какой человек в здравом уме будет хотеть попасть под машину…, наверное, только я. И еще Коломна эта странная. Уже даже не игра, а это охота какая-то. И охотятся на меня! Я – дичь. Как дикая коза. Блять, я не хочу быть дикой козой. И нахера я поехал сюда? Артур! Точно, после белого бара я сюда поехал. Он меня чем-то напоил и загипнотизировал. Нельзя же просто так взять и поехать не знаю куда, чтобы найти то, не знаю, что. Это только в сказке. А я не похож на Иванушку-дурочка, который жопы жабам целует.

Всё бы сейчас отдал, чтобы зайти в Белый бар и дать в морду этому бармену. Черта, видели те нельзя упоминать, а к черту, значит, посылать можно? Какие прекрасные правила. Белый бар. Белый бар. Он же говорил, что его название связано с тем, что появился на сгоревшей улице. Пожалуйста, тут весь город, к чертям, сгорел. А бара почему-то нет?! Не порядок. Особенно, когда здесь сидит один недовольный клиент и хочет выяснить правду. Один разочаровавшийся матрос, чей корабль-шишка не просто сел на мель, а разбил днище о каменный пляж. И эти камни сейчас упорно стараются попасть внутрь дома. Будто живые.

И на этом моменте, от возросшего напряжения, я не заметил, как отключился.

Глава 12. День одиннадцатый

Я снова очнулся, когда солнце пересекало линию зенита. Это я придумал, чтобы обозначать понятие дневного времени. Не помню, когда последний раз видел утро чуть раньше полудня. Когда еще роса не успела испариться, а утро наполнено звуками природы без гула беснующихся прохожих. Зато в последние дни насмотрелся на «местных» жителей, точнее на то, что от них осталось. А вообще я не уверен в том, что наблюдаю ночью. Дни стали стремительнее уносить меня всё глубже в галлюцинации. Я заметно похудел и это видно по глазным впадинам. Веки и брови нависли, как скалы, а подбородок вытянулся, будто заточенный. Зато исправно пью горстями таблетки.

Сделав небольшую дыхательную передышку, размял шею. Ощущения, как будто в поясницу воткнули спицу, и она застряла меж позвонков. Нужно сделать разминку и растянуться. Совсем расслабился, что ни одного дня не делал зарядку, а это ведь важно…Было важно. Снова вспомнил пустую квартиру в Москве. Когда мы жили вдвоем то я не помню, чтобы ленился по утру перед зарядкой или забывал умываться. Утренние ритуалы сближали, дарили надежду на будущее, а теперь этой надежды нет. Я будто бежал марафон, но в какой-то момент перестал замечать флажки дистанции и организм в панике перестал слушаться. Пришлось остановиться и этот стоп-сигнал стал показателем моей воле к победе. И показателем моей любви в целом.

Выглядываю осторожно в окно, отодвигая занавеску. Трава перед домом утоптана, как на пастбище. Значит, мне ничего не показалось и эти мертвецы реально настоящие. Ни таблетки, ни голод через галлюцинации, ни внезапный сон, больше не объясняли происходящего. Да и до этого не объясняли, но я тщетно пытался хоть что-то наделить смыслом. Пусть и пустым, но смыслом.

Пожимаю плечами и расхаживая по комнате, говорю сам с собой:

– Если всё по-настоящему, то куда они пропадают при свете дня?

– Может быть, уходят домой? – включился внутренний голос.

– Ну, конечно! У них ведь есть дома и семьи. Мини призрачная жизнь, а в качестве работы они распяты на заборах или ходят кого-то пугать толпой?

– Нда, такой себе сюжет. – хмурю брови, но делаю это не по своей воле.

– Для всратого Российского сериала вполне сносный сюжет, но не для жизни!

– Почему?

– Да по кочану! Не может быть такого по-настоящему. Бред чистой воды.

– Может галлюцинации?

– Может галлюцинации… – передразниваю сам себя. – Как будто я сам этого не понимаю.

– Или же они часть представления, которое отлично срежиссировано…

– Кем? Мариной Мнишек? может Зоей Ивановной или Барменом? Кем?

– Ты понимаешь, что орешь сам на себя? Откуда я знаю?!

– Вот и я не знаю. И я не ору, только психую.

В коридоре хлопнула дверь. Шаги нарастали по мере