Ельник - Ульяна Ма

Дауд наблюдал, всегда находясь около Хильды – так он располагался достаточно близко, но не мешал движениям Мары. Одиночные танцы давались ей хорошо. Мара послушно следовала всем указаниям учительницы, хотя и никогда не смотрела на нее. Она ловко переставляла ноги, ее шея вытягивалась, плечи расправлялись, появлялась гордая осанка. Руки и пальцы двигались плавно, в едином ритме выводили фигуры, парили над головой, двигались по-математически отточено. Ее тело проявляло удивительную гибкость, когда она кружилась, плавно наклоняясь вперед или откидывалась назад так уверенно и грациозно, словно чья-то невидимая рука придерживала ее талию. В огромном бальном зале с высоким, украшенным фресками потолком только Дауд слышал мелодичный шелест подола ее развевающегося платья и легкое постукиванье мягких туфель. Все это складывалось в мелодию, отличную от звука свирели и струн, в особую, личную музыку Мары. К этой тихой симфонии добавлялся легкий шелест цветов, стоящих на каждом высоком окне. Иссохшие после мертвой зимы и промёрзшей весны, они оживали всякий раз, когда Мара начинала медленно кружиться по залу; тонкие листья трепетали от дуновения незримого ветерка, а корни наливались жизненной силой. Но цветы снова увядали, когда она покидала зал.

Танцуя, Мара ощущала себя – собой и переставала бояться чужих глаз.

Марк нашел Энара дежурящим у дверей бального зала. Молодой стражник улыбнулся юноше, они приветственно похлопали друг друга по плечу. Марк сунул в руки Энару мятый лист бумаги, на котором написан адрес.

– Еще один? – Энар развернул лист с нескрываемой задорной улыбкой. – Рыбацкая лавка нижнего города. У них там что, притон?

Опасения Марка по поводу Паствы Итога не были напрасны. Яков подключил к делу Николь и быстро нашел несколько нищих, которые разносили новости от одного культиста к другому. Но они так и не обнаружили гнездо, только отдельных исполнителей из нижнего города, в котором последователи Паствы копошились, как тараканы. Только за весну они арестовали двух бродяг, несших зашифрованные планы, предположительно, по проникновению за стены, ограждающие придворные владения. Что они планировали делать дальше, выяснилось только к лету после пыток пойманной проститутки. Культисты собирали деньги на то, что они называли Мертвым Воздухом – ядовитые газы, заключенные в металлические сферы. Ни учитель Арай, ни Хьяль ничего не знали об этом газе, но крайне заинтересовались их изучением.

– Там кто-то из поставщиков средств, – ответил Марк, заглядывая через плечо товарища. Двери в бальную сделаны из витражного полупрозрачного стекла, через которое хорошо видно маленькую фигурку Мары, которая увлеченно кружила в центре зала. – Сегодня вечером возьми ребят, навести семью рыбака. Неясно, кто именно в Пастве: то ли мать, то ли отец. Дети вроде не замешаны, хотя им уже по тринадцать. Могут и увлечься.

– Всех возьмем, в казематах разберемся, – улыбаясь, ответил Энар. Он хоть и юн, но уже подавал большие надежды перед капитаном стражи, который доверил ему собственный небольшой отряд. Они с Марком работали слаженно и понимали друг друга с полуслова, что значительно упрощало поиск культистов. Правда, порой пылкость Энара настораживала даже Марка: он с улыбкой говорил о всевозможных налетах и вылазках, подставлялся под удар, словно его жизни никогда ничего не угрожало.

Проследив за взглядом Марка, который был устремлен на танцующую княжну, Энар усмехнулся.

– Она так час-два пляшет. Никого к ней не пускают, – он тоже стал наблюдать за движениями Мары. – Жаль, что у вас не проводятся никакие приемы. За танец с ней некоторые богатеи могли бы и приплатить. Хороша девка растет, бедрастая, крепкая.

Солнечные лучи бились через высокие окна бального зала и заливали светом белокаменный пол, стены, обвешанные картинами и уставленные резными колоннами. Под огромным потолком, увенчанным хрустальными люстрами, напоминающими ледышки, Мара казалась очень маленькой и беззащитной. Марк завороженно следил за движениями ее стана: легкое летнее платье с легким подъюбником нежно опутывало ее ноги, ложилось на бедра; вздымалась ее белая грудь под красной россыпью бисера от усталости и восторга, в такт музыке вздрагивали кончики пальцев, оплетали шею черные растрепанные косы, поблескивающие синевой в лучах жаркого света, и блистало расшитое прозрачным стеклом очелье.

– Я бы заплатил, – задумчиво произнес Марк и мягко потянул на себя ручку двери. Энар не воспротивился этому, а лишь отступил в сторону, давая другу пройти внутрь.

В зале музыка, которую едва было слышно за дверью, звучала громче, но все еще мягко, не оглушающе. Хотя эхо, бьющееся о стены и потолок зала, наталкивало Марка на мысль о том, что оркестр звучал бы здесь внушительно, до мурашек под кожей.

Мара остановилась, когда закончилась очередная партия. Марк наблюдал, стоя у двери и скрестив руки на груди. Ее фиалковое платье качнулось в заключительном движении, после чего Мара повернула умиротворенное, осознанное лицо к Марку. Он тут же распрямил плечи и завел руки за спину, чувствуя, как нелепо выглядит в этой неестественно-напыщенной позе.

– Молодой человек, – улыбнулась Хельга, – вы зашли, встали у двери, а к танцу не подключились.

– Скверный из меня танцор, – Марк мягко улыбнулся в ответ и перевел взгляд на Мару. – Я только испорчу прекрасную картину.

Марк и впрямь не умел танцевать. За все время обучения он выходил в бальный зал всего дважды: когда набрел на него случайно, осматривая свое место обитания, и когда княгиня решила устроить ему урок с пожилым учителем вальса, который был весьма строг и подобрал Марку в пару умелую служанку. После оглушительного провала княгиня решила, что Марк всецело сосредоточится на диалектах, математике и финансах.

– Я бы станцевала, – слова Мары прогремели в голове юноши, как раскат грозы и осели тяжелым камнем где-то в животе. Он развел напряженные руки по швам и столкнулся с ее беззастенчивыми, даже игривыми серыми глазами. Впервые более чем за полгода Мара смотрела на него так, как и прежде. В ее взгляде снова появилась та маленькая, беззаботная девочка, которая ходила в сад, носила ему угощения и бегала, высоко задрав подол платья. Он нервно сглотнул, а его ноги сами пошли ей навстречу, в переполненный светом центр зала.

Приблизившись, Марк увидел в ее волосах жемчужную заколку, которая зарыта под растрепанными прядями волос. Ему захотелось откинуть локоны с заколки и отвести их от лица девушки, но он не решился нарушать недолгий и шаткий покой ее сознания. Улыбаясь, Мара вплотную подошла к Марку, и он с удивлением обнаружил, что она почти переросла его – теперь их глаза находились на одном уровне, и от этого стало еще более неловко.