Запятнанный Кубок - Роберт Джексон Беннетт

— Вам действительно нужно говорить мне, Ухад, — спросила Ана, — что из всех людей Хаза больше всего склонны к интригам?

— Справедливое замечание. Сейчас. Вы хотите... как вы сказали молодому Колу... полный таз рвоты? Я не привязывал свои впечатления к аромату, поэтому то, что я предлагаю, может показаться бессвязным.

— Что бы вы нам ни предложили, это будет прекрасно.

— Хорошо.

Он шмыгнул носом. Сел. Затем его лицо задрожало, и он начал говорить.

То, что вышло наружу, было бурным, ошеломляющим потоком слов и описаний, фрагментов предложений и очередей предложений — все это отражало простой опыт прохождения через ворота Хаза, подъем по тропинке и прием внутри. Некоторые из сказанных им вещей были настолько отрывистыми или такими резкими и скупыми, что трудно было уловить в них какой-либо смысл. Он быстро произносил что-то вроде: «Иммунис Эским, мужчина, невысокого роста, к западу от третьей слева колонны, цвета апота, рубашка не заправлена слева»; или «Вино чуть теплое, только что подогретое, шесть стручков специй плавают по краям, ложка позвякивает в кувшине», и приходилось прилагать немало усилий, чтобы понять, о чем он говорит.

Еще более поразительным было поведение Ухада, когда он говорил: он дрожал, сотрясался и корчился от нахлынувших воспоминаний. Пальцы подергивались, колени тряслись. Зрачки ужасно плясали в глазницах, их пляска была вызвана каким-то безумным движением мышц в черепе. Он казался человеком, на которого снизошло божественное откровение.

Я выслушал все, что он сказал, нюхая свой флакон и запечатлевая в памяти все имена, время и детали, но сосредоточиться было трудно. Я никогда раньше не видел, чтобы другой запечатлитель так подробно рассказывал. Я понял, что, должно быть, выгляжу так же во время всех своих отчетов перед Аной, и эта перспектива показалась мне ужасающей.

Мы были странной парой, как два насекомых какого-то странного вида, одно из которых насильственно оплодотворяет другое, — и все же он наполнял мой разум фактами, данными, информацией. И почти все это было неважно, по крайней мере, мне так казалось, просто имена, даты, время, люди: ничего из этого не казалось критически важным.

Он замолчал. Затем откинулся на спинку стула, тяжело дыша.

— Хорошо, — сказала Ана. — Очень тщательно. Спасибо, Ухад.

Он пробормотал благодарность.

— Судя по всему, — сказала Ана, — вы пробыли там недолго!

— Да, — пробормотал Ухад. Он откинул назад свои седеющие волосы. — Я уже не так молод, как когда-то. Я должен разумно проводить время. Общественные мероприятия заставляют меня усваивать огромное количество информации... — Его взгляд задержался на ее повязке на глазах. — ...и, несомненно, это то, чему вы можете посочувствовать, Ана. Я увидел несколько человек и ушел.

Затем она задала ему тот же вопрос, что и остальным: какая связь может быть между Бласом, Кайги Хаза и кантоном Ойпат?

— Что ж, — сказал Ухад. Он мрачно улыбнулся. — Двое из них были убиты. Но кантон Ойпат просто умер, верно? Уничтожен инфекцией. Больше я ничего не знаю.

Тогда Ана задала ему еще несколько вопросов — о Хаза, об их расписании мероприятий и приемов, об их отношениях с Юдексом, о Джолгалган, — но больше ничего не узнала. Она поблагодарила его и отпустила, а я проводил его до двери.

— Вы уже испытывали перемещения, сигнум? — спросил он меня.

— Прошу прощения, сэр? — сказал я.

— Перемещения, — сказал он. — Это психологическое расстройство. Вы можете заметить какой-то предмет или уловить какой-то запах — и внезапно вы оказываетесь перемещенным. Он напоминает вам о чем-то и пробуждает воспоминания, или же сам объект буквально говорит с вами в вашем сознании. Воспоминание описывает вам себя, как будто это человек, живущий в вашей голове. У вас уже было такое?

— Н-нет, сэр, — испуганно ответил я.

— Будет, — мрачно сказал он. — Когда они начинаются, лучше всего вести аскетический образ жизни. Тогда как можно меньше вещей напоминают тебе о чем-либо. Жаль, что мне не рассказали об этом, когда я был в вашем возрасте.

Затем он повернулся и ушел. Я посмотрел ему вслед, сбитый с толку его комментариями. Я посмотрел на Ану, которая просто пожала плечами.

ПОСЛЕДНЕЙ ПОЯВИЛАСЬ ИММУНИС Нусис.

— Боюсь, — сказала она, усаживаясь, — что я не слишком продвинулась с реагент-ключом, который вы мне дали, Долабра. — Несмотря на смущенный взгляд, ее темно-красное апот-пальто было чистым и накрахмаленным, а на шее красовался яркий шарф медного оттенка — все такой же жизнерадостный маленький дрозд, несмотря на все недавние горести.

— В чем проблема? — спросила Ана.

— Ну, я применила к нему обычные феромонные проверки, — сказал Нусис. — Растения, которые должны завянуть или отреагировать, если их поместить рядом с ним. Это должно подсказать мне, для какого портала предназначен ключ, но пока что мне совсем не повезло. Это очень необычно. — Она кашлянула в ладонь. — Хотя, конечно, я не хотела начинать обсуждение с плохих новостей… С чего бы вы хотели, чтобы я начала?

Тогда Ана спросила Нусис, как обычно: не видела ли она кого-нибудь необычного на приеме, кого-нибудь грязного или странного, или кто-то слонялся без дела у камина?

— Нет, — ответила Нусис. — Нет, нет. Я ничего подобного не видела. Если бы видела, я бы вам уже сказала.

— Спасибо... Далее я хотела бы узнать о потенциальной прививке, — сказала Ана. — Вы в курсе, что на приеме был пожар?

— Да... я слышала об этом. Что-то насчет коврика?

— Верно. — Она махнула рукой на меня. — Дин увидел камин и заметил белые подпалины в углу топки. От них исходил странный аромат, да, Дин? Довольно резкий, как от писсуара?

Я прочистил горло:

— Точно сказано, мэм.

— И Калиста отметила, что запах был намного сильнее, — сказала Ана. — Она сказала, что после вспышки весь зал пропах козьей мочой — это ее слова. Я полагаю, что эта женщина на удивление хорошо знакома с козами. — Она усмехнулась. — Вам знаком этот феномен, иммунис?

Нусис выпрямилась, и к ней вернулось некоторое самообладание, как будто она была рада вернуться на знакомую территорию.

— Резкий запах писсуара… Похоже на черно-желтые грибы.

— И что же это такое? — спросил я.

— Они были растопкой, и их использовали апоты в кантоне Ратрас. Они накапливают легковоспламеняющиеся отложения в своих внутренних