Запятнанный Кубок - Роберт Джексон Беннетт

сохранить в тайне, привлекла внимание старшего клана. — Она лукаво усмехнулась. — Значит, это, должно быть, чертовски большая тайна, а, Дин? — Затем она склонила голову набок. — Митраль, Бекинис, Габирга и Джулдиз... Интересно, что связывает их с Хаза? И с Бласом, и с Ойпатом, и со всеми теми серебряными монетами, которые ты нашел.

КОГДА МЫ ЗАКОНЧИЛИ, Ана надела повязку на глаза и позвала Мильджина обратно в комнату, чтобы поделиться этими откровениями.

— Есть ли шанс, что эти кантоны что-нибудь значат для вас? — спросила его Ана в конце. — Митраль, Бекинис, Габирга или Джулдиз?

Мильджин нахмурился, размышляя.

— Кажется, я однажды проезжал через Габиргу. Много ферм. И шел дождь. Сильный дождь. — Он пожал плечами. — Это все, что я помню, мэм.

— Хм. Менее, чем полезно... — сказала Ана.

— Я хочу отметить, что у нас нет никаких выводов относительно самого убийства, мэм, — сказал Мильджин. — Как Джолгалган смогла отравить ванну Кайги Хазы или десять инженеров… И о пожаре, и о дыре в земле на участке Хаза. Не так уж много, а?

— У нас есть больше, чем мы думаем, — сказала Ана. — Я думаю, у меня есть, по крайней мере, одна хорошая идея. Мы не понимали, как Джолгалган пронесла яд в залы Хаза, да? Что, если она спряталась с ним внутри? Я подозреваю, что, скорее всего, она проникла на территорию Хаза и похоронила себя в этой маленькой норе на день, два или больше, ожидая начала приема.

Последовало короткое ошеломленное молчание.

— Правда? — сказал Мильджин.

Мои глаза затрепетали, когда я вызвал в памяти образ маленькой дыры.

— Это могло бы сработать... — прошептал я. — Да, дыра была достаточно большой. Затем, когда Джолгалган услышала музыку и разговоры, она могла просто встать, выскользнуть, отряхнуться и присоединиться к толпе.

— А когда прием закончился, — сказала Ана, довольная собой, — она просто ушла с ними.

— Но как она могла пробраться по коридорам для слуг на крышу? — спросил Мильджин. — Они были узкими, тесными и темными.

— Ну, Джолгалган — апот, — сказала Ана. — А мы знаем, что апоты склонны к самоизменению. Помните, когда Нусис пошла взглянуть на труп Суберека, Дин спросил, не нужен ли ей фонарь?

И снова мои глаза затрепетали, когда я вспомнил этот момент. «Но Нусис сказала, что она прекрасно видит в темноте», — сказал я.

— Да, — сказала Ана. — Удивительно просто, верно?

— Это... интересно, — сказал Мильджин. — Но не совсем надежно. Мы до сих пор не знаем, как Джолгалган вообще попала на территорию, мэм.

— Не знаем! — бодро ответила Ана. — Но у меня есть теория, хотя ее нужно изучить. И тут на помощь приходите вы, капитан. Не могли бы вы, пожалуйста, раздобыть список последних сотрудников Талагрейского Легиона, пожалуйста? Я бы хотела, чтобы вы уделили особое внимание улучшенным личностям. В частности, улучшенным по силе — таким же, как вы.

— Конечно, мэм, — сказал Мильджин.

— Хорошо. Я думаю, нам еще многое предстоит обсудить, но завтра, Дин, мы с тобой узнаем больше. Потому что мы должны опросить тех, кого когда-то называли коллегами, чтобы узнать, что они видели на том приеме. Возможно, они видели нашего убийцу в действии и стали свидетелями чего-то, что может быть нам полезно. — Затем она сделала паузу и повернулась ко мне. — Но, Дин... Еще кое-что напоследок.

— Да, мэм? — устало сказал я.

— Когда ты впервые приехал во владения Хаза, ты спросил, насколько они велики.

— Да?

— А потом ты спросил, насколько большим был мертвый титан, у которого они забрали коготь.

— Да, мэм?

— Права ли я, полагая, что аксиом — сублим, усовершенствованный для обработки вычислений, — ничего не сказала об этом? Она не озвучивала никаких цифр ни в тот, ни в другой раз?

— А... да, мэм. Она этого не делала.

Пальцы Аны затрепетали в платье.

— И на руке Файязи. Вы заметили там краску, как будто для того, чтобы скрыть синяк. Как будто кто-то очень сильно сжал ее руку.

— Да, мэм.

— Интересно... — прошептала Ана. — Это все. Я просто хотела убедиться. Вы можете идти и поспать.

Мы поблагодарили ее, вышли и разошлись по своим комнатам, так как был уже очень поздний вечер.

Только когда я разделся и положил голову на подушку, я понял, что Ана никак не прокомментировала мои проблемы с текстом. Ни разу. Прежде чем я смог подумать об этом дальше, башня подо мной сдвинулась и заскрипела, мои глаза закрылись, и я заснул.

ГЛАВА 31

| | |

— РАССКАЗАТЬ ХАЗА? — СПРОСИЛА Калиста. Ее ухоженные брови полезли на лоб. — О расследовании? Конечно, я этого не делала.

Ана откинулась на спинку стула в зале арбитража, ее голова с завязанными глазами была наклонена под углом, когда утреннее солнце проникло в комнату. Я стоял у нее за спиной, стараясь сохранять невозмутимое выражение лица.

— Почему нет? — вежливо спросила Ана. — Почему бы и нет?

Калиста глухо рассмеялась, прижимая ко рту свою новую глиняную трубку. И снова она напомнила мне маленькую пухлую голубку-куртизанку, которая, возможно, пыталась пригладить перышки после испуга.

— Ну, не то чтобы я была близкой подругой Файязи или что-то в этом роде, — сказала Калиста. — Не то чтобы мы пили чай и сплетничали о том, у кого из легионеров самые красивые бедра. — Ее улыбка померкла. — Конечно, я не ожидала, что они заговорят со мной во время... Ну, в общем. Всего, что произошло.

Я взглянул на Ану, но она никак не отреагировала. Слух об убийстве Кайги Хаза быстро распространился по городу. Неудивительно, что Калиста узнала об этом.

— Но вы же упомянули об этом кому-то, — сказала Ана с огромным сочувствием в голосе. — Возможно, на приеме был кто-то еще, с кем вы хотели связаться... просто чтобы убедиться, что с ними все в порядке.

Веки Калисты дрогнули.

— Что ж, — неохотно произнесла она. — Я беспокоилась о коммандере Хованесе. Из апотов.

Ана терпеливо ждала. Я стоял позади нее, заложив руки за спину, слушал и наблюдал.

— Он был моим... компаньоном в тот вечер, — призналась Калиста.