От Хивы до Памира. Последние герои Большой Игры - Владимир Виленович Шигин

Последняя фраза произвела на военного министра должное впечатление.

– Тут Фердинанд Фердинандович, я согласен. В данном случае интересы наших ведомств совпадают. Я дам все необходимые указания, чтобы предприятию штабс-капитана Пржевальского было оказано все возможное содействие.

Вскоре по запросу военного министра было получено высочайшее разрешение профинансировать трехлетнюю командировку штабс-капитана Пржевальского и подпоручика Пыльцова.

* * *

В 1870 году Пржевальский отправился в свою первую экспедицию в Центральную Азию. Перед отъездом он за серьезные деньги заказал в Лондоне у лучшего ствольщика того времени Чарльза Ланкастера штуцер 12-го калибра с ручной овальной уникальной сверловкой. Пригодились и ранее выигранные в карты 12 тысяч рублей, которые молодой разведчик употребил на закупку снаряжения.

Членов своей экспедиции Пржевальский подбирал по принципу «только бы человек сам по себе был хороший – это вещь первой важности». Люди у Пржевальского были и вправду отчаянные. Потом они писали ему: «С вами готовы в огонь и в воду».

В начале ноября Пржевальский вместе с подпоручиком Пыльцовым прибыл в Кяхту, оттуда было решено ехать в Пекин для получения соответствующих разрешений.

Из Пекина Пржевальский двинулся к северному берегу озера Далай-Нур, затем, отдохнув в Калгане, исследовал хребты Сума-Ходи и Инь-Шань, а также течение Желтой реки (Хуанхэ), показав, что она не имеет разветвления, как думали прежде, на основании китайских источников. Пройдя через пустыню Алашань и Алашанские горы, он вернулся в Калган, проделав за десять месяцев путь в 3500 верст.

Наши разведчиков испытали на себе зыбучие пески, миражи, бураны и крутящиеся столбы соленой пыли. От сильного ветра постоянно болела голова. Не раз приходилось переплывать студеные реки, спать на войлоке, постланном на мерзлую землю. Воду, из которой варили чай, черпали из редких мутных соленых озер. И все это для того, чтобы выполнить поставленную задачу. Ежедневно Пржевальский уточнял координаты топографических объектов, проводил барометрические определения высот, вычислял магнитное наклонение, вел метеорологические наблюдения. Все данные тщательно заносились в специальный журнал.

В 1872 году Пржевальский двинулся к озеру Куку-Нор, намереваясь проникнуть на Тибетское нагорье, затем через пустыню Цайдам он вышел к верховью Голубой реки (Мур-Усу).

Так как экспедиция Пржевальского имела ярко выраженный разведывательный характер, англичане по мере возможности пытались ему вредить. Когда экспедиция попыталась пробиться к Тибетскому нагорью, они мобилизовали всю свою агентуру и сделали все, чтобы не пустить Пржевальского дальше.

После неудачной попытки пройти Тибет в 1873 году Пржевальский направился через центральную часть Гоби на Ургу. На плато Алашань пришлось особенно тяжело – колодцы не встречались на протяжении сотен верст. Пржевальский вспоминал: «У меня до сих пор мутит на сердце, когда я вспомню, как однажды, напившись чаю из колодца, мы стали поить верблюдов и, вычерпав воду, увидели на дне гнилой труп человека».

Отряд двигался дальше, но воды по-прежнему не было. Очередной проводник долго водил отряд Пржевальского, обещая колодец, но колодца все не было. Воды оставалось по нескольку глотков на человека. Поняв, что проводник обманывает, Пржевальский приказал одному из казаков посадить проводника (чтобы не сбежал) к себе на лошадь и, если воды снова не найдут, пристрелить. После этого вода сразу нашлась…

Важным открытием похода по безжизненной Гоби стало то, что считавшаяся ранее непроходимой пустыня оказалась проходима. К тому же сама она оказалась не возвышенностью, как предполагали ранее, а впадиной с холмистым рельефом. Помимо всего прочего, Пржевальский определил и конкретный маршрут, по которому через Гоби можно было перебросить войска. Разумеется, это открытие было строго засекречено.

* * *

В ноябре 1872 года Пржевальский задержался в империи Цин, чтобы изучить земли Восточного Туркестана. На этот раз помешать ему решили китайцы. Только после долгих проволочек, по запросу российских дипломатов, Пекин все-таки выдал отряду Пржевальского специальное разрешение на проведение исследовательских работ и продвижение по стране. Разумеется, китайцы не были рады присутствию разведчиков на своей территории. Чтобы помешать русским двигаться в глубь страны, власти дали приказ местным чиновникам всячески препятствовать иностранцам. После этого местные жители отказывались наниматься в проводники и даже просто показывать дорогу. Более того, они не продавали чужеземцам еду, топливо и вьючных животных. Однажды местные устроили Пржевальскому ловушку. Они завели группу в опасное ущелье, а затем бросили, заявив, что дальше дороги не знают. Китайцы надеялись, что русские развернутся и не пойдут дальше в горы. Но Пржевальский оказался настойчив. Вместе с товарищем он выследил нерадивых проводников и с помощью ружья заставил их показать верную дорогу.

В то время Китай был охвачен очередной смутой и опасность подстерегала исследователей на каждом шагу. Однажды шайка хунхузов, числом более ста человек, перекрыла единственную тропу через перевал, намереваясь захватить русских и поживиться их добром, но не на тех напали.

Впоследствии он писал: «Мы, четверо русских, решились или пройти, или погибнуть. Но с оружием в руках, а не позорной смертью барана, которого разбойники потащили бы на виселицу…» И прошли. Сто разбойников испугались четырех наших разведчиков…

– В Азии я с берданкой в руке гораздо более гарантирован от всяких гадостей, оскорблений и обмана, чем в городах. По крайней мере, там знаешь, кто враг! – поделился Пржевальский мыслями со своими спутниками, когда опасность миновала.

В том же походе Пржевальский установил, что Наньшань не хребет, а горная система.

Измученные за два года, немытые, в изорванных фуражках и одежде, в сапогах с подшитыми шкурами вместо подошв, они пришли в Ургу. Оттуда уже добрались до Кяхты, затем в Иркутск, Москву и, наконец, в Петербург.

За три года Пржевальский прошел одиннадцать тысяч верст. В своем отчете он впервые дал подробные описания пустынь Гоби, Ордоса и Алашани, высокогорных районов Северного Тибета и котловины Цайдам (открытой им), впервые нанес на карту Центральной Азии более двадцати хребтов, семь крупных и ряд мелких озер. Помимо этого, Пржевальский подробно указал наиболее выгодные маршруты движения наших войск в этих диких районах.

* * *

Научные результаты экспедиции Пржевальского поразили видавших виды генштабистов и членов Географического сообщества. Столь успешной стратегической разведывательной операции в Центральной Азии не было еще никогда. Всем было понятно, что в лице Пржевальского Россия приобрела выдающегося участника Большой Игры.

Сразу по возвращении на родину на Пржевальского обрушились поздравления, встречи, награды. Первые дни его пребывания в Санкт-Петербурге стали сплошным торжеством. В январе 1874 года Географическое общество присудило ему высшую награду – Константиновскую медаль. В феврале 1874 года Пржевальский демонстрировал свою зоологическую коллекцию австрийскому императору Францу-Иосифу. Коллекция была перевезена в здание Главного штаба, и Пржевальский