Преступления фашизма в годы Великой Отечественной войны. Знать и помнить - Нина Константиновна Петрова

что партизаны их опять караулят где-либо из этих деревень, собрав все свои силы из ближайших волостей: Пивкино, Задняя, Понкратово, – двинулись на эти деревни. Зашли они в деревню Приголово и, не встретив там препятствий, стали мстить мирному населению: бить и издеваться над старыми людьми, женщинами и детьми. Некоторых выводили на улицу и расстреливали на месте. Деревню подожгли с одного и с другого конца, многих загоняли в хату, подпирали и зажигали дом, так и горели живыми женщины, старики, дети. После заехали в деревню Бортники и тоже так издевались над несчастными женщинами и детьми, потом в деревню Лосево, где много жило партизанских семей и домов. Здесь фашисты окружили всю деревню, чтобы ни один мирный житель не смог убежать от их злодеяний. К соседу партизана Халявского, старику Глебу Тимофеевичу, ворвались и стали допрашивать, пытать: говори, где у Халявского зарыто имущество, хлеб. Старик стал просить о пощаде, отпустите меня, я ничего о нем не знаю, да и нет у него ничего.

Расстреляли Глеба Тимофеевича здесь же, около своего дома, дом его подожгли. Потом стали творить опять свои гнусные, черные дела, глумиться и издеваться над семьями партизан. Факельщики-поджигатели ходили от дома до дома и поджигали каждый из них. От рук фашистов и их приспешников погибли в огне пожарищ семьи партизан: Прудникова Афанасья Андреевна, Прудникова Анна Васильевна со своим малым сыном, Ларченко Ирина Филипповна, Ларченко Марфа Ивановна с двумя малыми детьми.

Вот такую строжайшую расправу фашисты и их приспешники чинили над семьями партизан, защитников и освободителей нашей родины. Специально было поручено уничтожить семьи партизан живьем в огне, подпирали дома, поджигали с улицы, возле домов стояли фашисты с автоматами в случае, чтобы не смогли выскочить живые люди из огня через окно. А дома старшин и полицаев оставляли…

…Вот прошло уже двадцать с лишним лет, а я эти страдания и пытки никогда не смогу забыть…

…Хочу сказать одно, что очень мало внимания обращают на нас, таких людей, которых, возможно бы, нужно отметить как-то, нас много, искалеченных войной, потерявших здоровье, потерявших семьи. Если и обзавелись многие новыми семьями, то старое забыть нельзя. Я потерял жену и троих детей. Сам я остался полукалекой, будучи партизаном, обморозил ноги, сейчас на протезах. Дали мне пенсию 28 рублей. Руки есть, можно работать. Пенсию получаю 50 %, т. е. 14 рублей, вот и весь тебе почет, и все к тебе уважение.

Дорогая редакция, возможно, я и лишнего чего написал. Накопилось в моем сердце. Вот и решил сразу написать за 20 лет все свои невзгоды.

С приветом к вам бывший партизан, ныне инвалид Отечественной войны.

Халявский А. И.

28 апреля 1965 г. Московская обл., ст. Болшево

Ф. М-98. Оп. 3. Д. 78. Л. 18–20.

№ 78

Отзовись, разведчик!

Шел 1943 год. Немцы отступали, оставив разрушенный г. Моздок.

Шел на Запад солдат в форме фашистской. Выглядел он лет на 35–40. Среднего роста, черноволосый, разговаривал по-немецки, но говорил и на ногайском языке.

Люди его называли «ногайцем». Не был он похож на всех остальных солдат, отличался спокойствием и также отношением к мирному населению. Я был тогда еще мальчишкой, но запомнил его как хорошего человека. Он сделал очень многое людям, а именно: немцы, уходя из села Кизлярское, что в 10 км от Моздока, погнали всех мужчин. Сначала они заставили мужчин таскать и грузить на подводы ящики с патронами.

А когда закончилась работа, фашисты заставили их следовать за подводами, помогая лошадям. Как рассказывают очевидцы, «ногаец» ни на минуту не отходил от них и все спрашивал: «Куда вы идете, добрые люди?» Он же ведь не мог прямо сказать – вернитесь, но он толкал людей на побег. Когда подводы поднимались на подъем, он стал рядом с колхозниками, будто помогая лошадям, а сказал он следующее: «Слушай, брат, у тебя дети Алий и Арслан, жена Аминат, родные, мать остаются в селе, тебе куда от них идти? Немец отступает, русские их бьют, им нечего больше делать, как бежать на Запад. Я должен идти с ними…» – но не сказал больше ничего. Но добавил: «Немцу осталось мало…» «Ногаец» еще сказал: «Вот уже вечер. Как стемнеет, соберитесь, сколько вас человек, и бегите». Так и сказал – «бегите без оглядки». Он отдал баклажку свою, нож солдатский и пожелал удачи. Так был организован побег 13 человек.

Ночью, когда началась бомбежка села Раздольное, а на дороге создалась суматоха, колхозники бросились бежать. Всю ночь шли они по берегу реки Терека. Не раз сталкивались с фашистами, отстреливаясь и спасаясь ночной темнотой, люди добрались до с. Кизляра. Те, которым не удалось тогда бежать, были долгие годы в разлуке с родными… Конечно никто так и не узнал имя и фамилию «немца», он ушел с отступающей армией.

Никто не знает его дальнейшую судьбу. Всем очень хотелось, чтобы он был жив и чтобы он объявился. Все, кто спасен от угона на Запад, убеждены, что это был советский разведчик. На это есть и другие основания. «Ногаец» по делу и без дела, как говорится, ходил по селу. Ему все надо было. Вечерком он на арбе ездил в Моздок за какими-то делами. Да еще бомбежки в селе Кизлярское были очень точными по целям.

Да и случалось всегда так, что немцы только остановились у какого-либо двора, где штаб или квартира большого начальника, так начинали с горного района действовать «катюши». Никакая маскировка фашистам не помогала. Многое, что тогда люди могли подозревать, сейчас становится неоспоримым. Но имя одного человека, в немецкой форме, на кого все люди думают (фашист), остается неизвестным. А как хотелось узнать сейчас это имя.

Может, друзья по оружию знают этого человека, может, он сам скажет два-три слова жителям села Кизлярское, в памяти которых он живет как герой и будет жить.

Был и второй случай.

Перед селом Кизлярское раскинулись колхозные поля. Урожай кукурузы оставался зимой под снегом не убранным. Когда пришли немцы, людей заставляли выходить в поле копать окопы, строить разные заграждения. Однажды утром, когда колхозники вышли на работу, к ним подошел молодой парень, одет он был по-крестьянски, как говорится, и попросил, чтобы его взяли с собой на работу. Полицейский был в это время на мосту, а люди шли пешком с мешками, чужого человека могли обнаружить сразу. Тогда колхозники решили взять парня на арбу, как возчика, на них как раз полицай меньше обращал внимания. Так проехали мост. А когда приехали на поле колхозники – увидели