Преступления фашизма в годы Великой Отечественной войны. Знать и помнить - Нина Константиновна Петрова

уже не одного, а двоих парней. Ребята были вооружены автоматами и гранатами и имели какой-то груз в мешке. Так они ушли благополучно, поблагодарив колхозников, в сторону леса.

На другой день взлетели в воздух техника и склады немцев, бомбили с воздуха и били «катюши». Имена этих парней так же остались неизвестными.

Но нет безымянных героев. Герои жили и будут жить. Очень хотелось хоть одного из разведчиков, действовавших в районе села Кизлярское, узнать. Ведь здесь шли ожесточенные бои, здесь было остановлено наступление фашиста, действовали не один, не два разведчика или партизана, о них сказано очень мало.

Хасанов Х. И.

26 марта 1965 г. Чечено-Ингушетия, г. Малгобек

Ф. М-98. Оп. 3. Д. 78. Л. 88–92.

№ 79

Люди умирали в страшных муках

Это было в конце 1941 года под Москвой, в Ново-Петровском районе. Мой муж и два его брата остались в тылу врага в партизанском отряде. В конце декабря район освободили, и я сразу попутными машинами из Москвы поехала к ним. Многое они мне рассказали о своей недолгой, но полной тяжелыми событиями жизни в отряде, но самое страшное мне пришлось увидеть самой. Старший брат мужа погиб там, и нам надо было его похоронить. Погиб он не один. Погибло много хороших людей. Нашли их трупы в тех положениях, в каких они умирали. Тогда я читала газеты и слышала, что немцы мучают людей, но не представляла такого. Все трупы были страшно изуродованы: отсечен нос, пальцы, проколот живот, грудь, выбиты челюсти. Все разуты, раздеты. Люди умирали в страшных муках.

Этого забыть нельзя. Мучители росли в Германии, и есть еще живые их учителя. Об этом надо помнить.

Хрусталева К. С., мать двоих детей.

17 июня 1961 г. Старо-Константиновка, Хмельницкая область

Ф. М-98. Оп. 3. Д. 79. Л. 68.

№ 80.

Фашисты забирали самое дорогое – родных

Хотя я и не участвовала в Великой Отечественной войне с оружием в руках, но мне пришлось очень многое пережить вместе со своим сыном, которому было тогда шесть лет.

Я этот день никогда не забуду. Не забуду ужаса этого. Вот уже 20 лет, а у меня в ушах стоит этот детский, душу раздирающий крик: «Папочка, за что ты пострадал?»

Это было в октябре месяце 1941 г. Муж мой ушел на фронт, когда была всеобщая мобилизация, 24 августа 1941 г. Мы остались с сыном одни. Канонада орудий гремела день и ночь. Дальнобойные орудия врага били по колоннам, которые находились около города Мелитополя. Мы жили на станции Акимовка, это 25 километров от Мелитополя. И вот в одну октябрьскую ночь мы не могли спать, враг наступал, наши войска держали МТС для прикрытия отступления нашей армии. В 9 часов утра враг ворвался на станцию Акимовка. Кто только встретился им из мужчин на глаза, все были забраны, даже среди них попал механик мельницы, а с ним его 14-летний сын. Всего было 32 человека.

Мы с сыном сидели во дворе в окопе. Нас фашисты выгнали из окопа, меня ударили прикладом в спину, закричали на своем зверином языке, которого мы не понимали.

Когда мы вышли из окопа, против нашего двора в саду сидели наши дорогие люди, а за спиной у каждого стоял фашист с автоматом в руках. Была дана команда, все поднялись, и погнали их в конец улицы. Вывели всех 32 человека и тут же из автоматов расстреляли. Бросили их умирающих, а сами ушли.

Наша улица была маленькая, всего 12 дворов, и вот с этой маленькой улицы было убито 9 человек. Был один двор, с которого забрали двоих – сына и отца. После расстрела бежали все, у кого забрали самое дорогое, это – живого человека. И вот крики, вопли заглушили весь пристанционный поселок.

Дети рвали на себе волосы и кричали: «Папочка, за что ты пострадал?» Женщины посылали вслед проклятие: «Будь она проклята, эта война и с ними палачи».

Штепкина И. В.

1 мая 1961 г. Луганская обл., г. Брянка

Ф. М-98. Оп. 3. Д. 85. Л. 139–140.

№ 81.

Помню их зверские лица

Когда фашисты захватили наше село, мне тогда было 9 лет, но я помню до единой минуты их зверские лица. Почти два года Курская область была оккупирована (я в то время жила там). Я хочу рассказать о некоторых эпизодах из жизни нашего села. Пусть никогда не увидят наши дети то, что увидели мы.

Стояла хмурая, холодная осень, казалось, замерла вся жизнь на улицах, второй день двери и ставни были закрыты, скот не выгоняли на улицу, птица томилась в помещениях, были даже заколочены колодцы, ничто не напоминало о том, что еще два дня тому назад жизнь была здесь такой шумной.

Все в селе знали, что уходить некуда, фашисты кольцом подходили к нашему району. Некоторые семьи, (которые) пытались уехать, так и пришли обратно в села. Ведь в селе остались только женщины и дети, куда уйдешь, когда у каждой матери их трое или пятеро. Поэтому решили ждать, что будет, не теряя надежды на то, что наши скоро вернутся.

И вот он, этот день роковой наступил. В наше село въехали шесть отборных, выкормленных фашистских всадников, с нашивкой на рукаве – две буквы «СС», только потом мы узнали, что это были головорезы из войск СС.

Несмотря на то что все думали, что все село живет одними мыслями о победе наших войск на фронтах, все же в первый день нашлись предатели. Один из наших односельчан оказался старостой, никто не мог поверить своим глазам (фамилию я называть не буду его, он отбыл свое наказание по заслугам, сейчас он снова живет в нашем селе). И вот этот староста с немецкими бандитами стали бить окна, срывать двери, всех сгоняя на площадь около правления колхоза. «Кто не послушается, скоты, – выкрикивал он, – тот будет расстрелян на месте». Что было делать беззащитным женщинам с детьми. Так и шли, склонив голову, сотни людей, подгоняемые плетью палачей.

Когда мы подошли к площади, там уже было много народу. Стояла мертвая тишина, даже дети грудные, казалось, все понимали в этом безмолвии. Старики стояли без головных уборов, но никто не плакал, и тут мама прижала нас к себе, очевидно, и она увидела то, что уже перенесли впереди стоящие. «Миленькие мои», – только и сказала она шепотом, еще сильнее прижимая нас, всех троих. А народ все шел и шел из других сел, всех гнали, больных и