Преступления фашизма в годы Великой Отечественной войны. Знать и помнить - Нина Константиновна Петрова

Враги потеряли в лесу у землянки около 300–400 человек убитыми и ранеными. Находившиеся в оцеплении леса солдаты с 5-ти часов утра и до 9-ти часов вечера на 25-градусном морозе, на 50 % были обморожены и выведенные надолго из строя.

Ночью большие обозы потянулись с убитыми и ранеными, а также и обмороженными солдатами, скрывая от позора свои потери.

В начале января 1943 года войсками Воронежского фронта на среднем течении Дона была прорвана вражеская оборона, танкисты Кантемировской дивизии с пехотой освободили: Вейделевский, Никитовский районы Воронежской области, Валуйский, Волоконовский, Уразовский и ряд других районов Курской области до самого города Купянска Харьковской области.

Капитан Танин со своими бойцами и вместе с колхозниками деревни Старокожево в лесу из обгорелой землянки откопали останки героев. Воропаева и Борца с почестью похоронили на площади деревни Старокожево, поставив дощатый монумент с надписью «Здесь покоится прах отважных героев политрука Воропаева и комсомольца Бориса Борц»[141].

Я уверен, что родственникам сообщили, что они пропали без вести.

Может быть, родственники: матери и сестры, а может быть, у Воропаева есть жена и дети приедут навестить могилу в деревне Старокожево. В 40 километрах от города Валуйки и недалеко от станции Расстрижено.

Польской Г. В.[142]

20 февраля 1965 г. г. Суджа, Курской области

Ф. М-98. Оп. 3. Д. 59. Л. 107–111.

№ 83

Десять месяцев в канализационных трубах

Из Вильнюсского гетто спаслось всего около 900 человек. Большинство из них убежало в партизанские отряды, остальные прятались в городе. Семья инженера Спокойного не могла уйти, так как у них был ребенок. Десять месяцев они прожили в канализационных трубах, под городом.

Михаил Спокойный и его брат – инженеры. Попав в гетто, они занялись устройством убежищ, куда могли прятаться люди во время немецких «акций».

Кроме того, у них были еще две задачи, одна – по поручению подпольного комитета гетто: устроить проход через канализацию с выходом через люк в город, чтобы в случае необходимости люди могли уйти из гетто. Вторая – найти место, где можно будет спрятаться людям, которые не смогут уйти в леса.

Весь 1943 год из гетто по трубам переправлялось в специальный склад оружие.

К сентябрю 1943 года были сделаны четыре подкопа [со стойками] из труб под разрушенные дома, в которых было устроено жилье.

Такое жилье было готово на Игнатьевской улице, и туда были отнесены сухари. Другое – на Стеклянной улице. Там было проведено электричество, сделан потайной выход во двор. На Стефановской улице была самая удобная «квартира», так как там работал дворником пожилой поляк, который до войны работал у Спокойного и теперь вызвался кормить его семью и остальных людей, которые будут жить под домом. Фамилия этого самоотверженного человека Акштулевич.

Михаил Спокойный рассказал, как он ушел жить в трубы: «23-го сентября 1943 года немцы окончательно ликвидировали гетто. 400 человек ушли по трубам в лес.

63 человека незаметно спустились в потайной вход. Это помещение выходило в трубы. Здесь было много места, были построены нары, проведено электричество, были радио и слуховой аппарат, выходивший во двор. Через две недели мы услышали, что немцы ломают наш вход. Мы ушли по трубам и расселились по разным “квартирам”.

Моя группа в 18 человек поселилась под домом на Стефановской. Провели канализацию, построили двухэтажные нары. Комната была в 4,5 кв. метра. На каждого человека приходилось по 35 сантиметров. Жили четыре семьи. С нами было двое детей – мой сын Ося шести лет и 12-летняя Соня. У нас был установлен точный распорядок: каждая семья имеет право готовить, стирать, мыться два часа в сутки. Стоять в комнате мог только один человек. Варили мы в электрическом чайнике. Ели из консервной банки. Мы очень следили за чистотой, и эпидемических заболеваний у нас не было. Только один человек умер, мы его тут же и похоронили около трубы. Воздух у нас был очень тяжелый, ведь жили мы всего в четырех метрах от канализационной трубы.

Еду нам спускал дворник. Этот человек скрывал даже от жены и детей, что он нам помогает. Купить хлеб на 18 человек, достать картошку и хоть немного жиров – все это было очень трудно и рискованно. Мы все время лежали. Мучились больше всего от бездеятельности. Дети страдали еще больше нас… Мы просидели десять месяцев в непосредственной близости с нечистотами.

Канализационная труба имела один метр в диаметре. Ходить по ней нужно было, согнувшись. Она почти всегда была заполнена наполовину жидкостью. В сильные ливни уровень жидкости повышался. Течение становилось сильнее, и ходить по трубе было невозможно. В основные трубы жидкость била из боковых труб с большой силой…

Наконец Акштулевич сообщил, что в городе среди немцев паника. Стало ясно, что фронт близок. И тут началось самое трудное – погасло электричество, прекратилась вода, рядом оказалось убежище, которое было все время набито людьми, и Акштулевич больше не смог приносить еду».

Четыре дня шли бои в городе и 40 спасшихся людей сидели в трубах…

Когда они вышли наверх, у них закружилась голова. Когда они захотели подбежать к красноармейцам, выяснилось, что они отучились ходить. У них болели глаза от света, они были покрыты фурункулами, но они радовались всему живому, всему яркому…

12-летняя Соня вынесла свой приговор немцам: «Я бы всех немцев, до единого, загнала в канализацию. Пусть они там всегда и живут. Да еще пусть каждую минуту думают, что их могут вынуть оттуда и уничтожить».

Эрбург Ирина[143]

1944 г. г. Москва

Ф. М-4. Оп. 1. Д. 226. Л. 14–18.

№ 84

Каунасское гетто[144]

Нина Финкельштей… рассказала мне о гибели 50 тысяч людей Каунасского гетто.

«Загнали нас в гетто в августе 1941 года. До войны я училась на первом курсе медицинского факультета. Первое время я не работала, потом пришлось из-за голода пойти на разгрузку картофеля на станцию. Там мы воровали картошку и приносили своим старикам. После разгрузки картофеля я работала в немецком кожевенном предприятии. Там работало 100 евреев.

Первая “акция”, т. е. расстрел, была в августе (1941) года. Немцы потребовали 500 человек. Они требовали интеллигентов, молодых и хорошо одетых, для “архивного труда”. Пошли еще 34 добровольца. Все это были врачи, студенты, юристы. Их расстреляли в 9 форте.

Первый большой расстрел был в начале сентября (1941) года. Немцы окружили часть гетто. Многих отправили