Преступления фашизма в годы Великой Отечественной войны. Знать и помнить - Нина Константиновна Петрова

А Петрищев Николай, шагая по хутору, возвращался в военной форме нашего солдата домой. И, зная за собой вину и возмездие народа и особенно тех, которых он мучил – нашу семью, проходя над нашей землянкой, в которой мы жили в то время, когда я вышел на него посмотреть, везде просил прощения, якобы он ничего плохого никому не делал и т. д. Но я поторопился: видимо, не сдержался от боли и ненависти к врагу народа и предателю Петрищеву Николаю и сказал, что даром ему не пройдет. Враг хитер, повидавшись со своей семьей, Петрищев Николай ушел в ночь. Тут же и скрылся неизвестно куда. Побоялся возмездия и суда своего народа, над которым издевался.

И вот меня что интересует: где он и что с ним? А возможно, он жив – этот злодей и еще немало принес(ет) вреда нашему народу. По моим предположениям, он уехал в то время в Западную Украину, где работает его брат в органах милиции, Петрищев Михаил, а впоследствии переехали к нему и его родственники. Адреса я их не знаю и очень сожалею. Хочу еще сказать и о других, почти подобных ему, которые убегали к фашистам от возмездия своих людей и которые также вернулись невредимыми домой и живут по сей день в нашем селе Михайловке. И сейчас они доживают свои годы и остались не тронутыми за их предательства перед Родиной и народом…

Но пусть знают, что их дела, творимые предательства перед Родиной останутся незабываемы и ничем не смытые. О ком я пишу, они прочитают эту статью сразу, узнают в нашем селе. А насчет Петрищева Николая прошу передать о розыске его и о наказании.

Пишет земляк Курской обл. Черемисиновского района с. Михайловка

Сухов Н. И.

5 апреля 1965 г. Закарпатская обл., г. Берегово

Ф. М-98. Оп. 3. Д. 70. Л. 204–205 об.

№ 71

Ценой своей жизни спасла солдат

Я хочу сообщить об одной женщине-героине, отдавшей свою жизнь для спасения советских воинов, раненных фашистами во время боя. Русская женщина, инвалид по болезни II гр., Таран Прасковья Афанасьевна проживала в хуторе Забойске Кировского с/с, Славянского района, Краснодарского края.

В 1943 г. наша армия наступала с Кавказа на Темрюк, на Ростов по всему Кавказскому фронту. Было тяжелое время, враг еще был силен, цепляясь за каждый рубеж, за каждое село, просто не отдавал, после себя уничтожал все, взрывал мосты. И вот завязался жестокий бой с хутора Забойска, наши батальоны наступали со стороны ст. Гривенской. Река очень широкая, глубокая, сильно охранялась врагом, но наши полки сумели форсировать реку. И в 4 часа утра завязался жестокий неравный бой. Немцы сильно окопались в саду – танковые части, мотопехота, артиллерия. Наш батальон вступил в бой, наступая с плавней, а вот немцы не ожидали со стороны плавней наступления наших батальонов.

Немцы сильно сопротивлялись, 2–3 раза переходил этот хутор в руки фашистов, было много раненых наших солдат. Наши подразделения выбивались из сил, так как форсировать реку нелегко, подкрепления не было. И чтобы спасти советских солдат, тяжелораненых, их переправляли из дома в дом. Вот и эта женщина – Таран Прасковья Афанасьевна – много спасала жизнь солдатам. Но при последнем отступлении фашистов узнали немцы, что она прятала у себя русских солдат в яме, вырытой в комнате под печкой. Группа немцев зашла в комнату. Начали эту женщину бить прикладом, издеваться, допрашивали: «Где русских солдат прячешь?» – и тут же в комнате убили (ее) из автомата. Но солдат раненых (она) так и не дала в руки фашистов. Так кончилась ее жизнь, пострадавшая от фашистской руки, и вот, не щадя своей жизни, своей крови, погибла героической смертью Таран Прасковья Афанасьевна.

Пусть вспомнят эту женщину солдаты, если они живы, я хочу и прошу напечатать в газете о ее героическом подвиге, который заслуживает большой награды. Об этом знает весь хутор Забойского. А тело героини так и похоронено в ее саду. Растет поколение, дети, а слух идет, как сражалась с коварным врагом русская женщина.

Я думаю, нельзя умолчать об этой мужественной женщине. Она этого заслужила кровью и жизнью.

Таран Г. К.

6 мая 1965 г. г. Баку

Ф. М-98. Оп. 3. Д. 72. Л. 53–53 об.

№ 72

Сердце сжалось от ужаса и боли

В 1941 году в ночь на 15 декабря освобождался г. Клин от немецко-фашистских захватчиков. Накануне ко мне зашел немец, который хорошо разговаривал по-русски, и сказал, что мы отступаем. Здесь в Клину у вас находятся 350 человек русских раненых солдат – пленных.

Они 21 сутки были не перевязаны – без медицинской помощи.

«Где они находятся, мне неизвестно», – закончил он и ушел.

На другой день после освобождения Клина я пошла их искать. Все кругом было заминировано. В больнице на Крестьянской улице мне встретился капитан медицинской службы Кукуев (имени я его не знаю).

О раненых он ничего не знал. Он узнал, что я местная жительница, и спросил: «Что вы здесь делаете?» Я ответила: «Ищу 350 человек раненых, которых немцы хотели сжечь».

Мы с капитаном отправились их искать. В этот день, в 3 часа дня, раненых пленных мы нашли в бараке напротив первомайской фабрики.

Отступая, немцы решили сжечь этот барак, но второпях подожгли другой, соседний барак.

Войдя в барак, мы увидели ужасное зрелище. Сердце сжалось от ужаса и боли. Раненые русские бойцы лежали на соломе и даже на голом полу. Многие стонали от нестерпимой боли. Бойцы были 21 сутки голодные и не перевязанные. Около них стояли консервные банки, в которых была налита вода с размокшими сухарями, по которым ползали черви.

Изнемогая от боли, бойцы беспомощно стонали. Многие умерли. Увидев нас и узнав, что немцы отступили, они все заплакали, как маленькие дети.

Я, как медицинский работник, много видела ужасов, но такого пережить спокойно не могла и до сих пор не могу забыть.

Вместе с бойцами мы плакали и успокаивали их, как могли… Я пошла собирать народ: женщин, ребят – кто мог помочь.

Молодые и старые с ведрами, тряпками шли помогать. Многие со слезами готовили кушать и несли, у кого что было покушать, относясь к ним как к своим сыновьям.

При обработке ран трудно передать, что было в ранах. Все раны были заражены червями, кровь засохла, и тяжело было разбинтовывать. Многие, не пережив, умирали, других отправляли в глубокий тыл. В Клину был организован медсанбат, куда приходили машины с ранеными и где была им оказана помощь.