Преступления фашизма в годы Великой Отечественной войны. Знать и помнить - Нина Константиновна Петрова

в тяжелое положение. Старший лейтенант Давыденко с ручным пулеметом залег в кювете у большака, идущего из Ушаково на Хлысты, приказал разведчикам отходить, а сам вступил в огневой бой с мотоциклистами противника. Ядро разведки благополучно отошло к своим. Коммунист Давыденко ценой собственной жизни обеспечил выполнение задачи.

После освобождения Ушаково Давыденко был похоронен на северной окраине этого села в братской могиле. Тело его, изуродованное штыковыми ударами, нашли в кювете на северной окраине Ушаково. Давыденко дрался до последнего патрона и был поднят на штыки.

Образ этого скромного офицера-коммуниста остался в моей памяти на всю жизнь. Страна не знает о его подвиге, совершенном в тяжелый период Отечественной войны, его помню я и, возможно, уцелевшие сослуживцы по 103 мотострелковой дивизии.

Не знаю, цела ли братская могила в селе Ушаково, где захоронены в августе 1941 года павшие герои 103 мотострелковой дивизии, и знают ли его жители о делах и героических поступках советских воинов, погребенных на их земле.

А ведь сколько таких Давыденковых было во время войны, не перечесть. Благодаря им пришла Победа и восторжествовало наше правое дело. Все они именуются неизвестными героями, хотя живые о них помнят.

Саушкин В. И.

8 июня 1961 г. г. Москва

Ф. М-98. Оп. 3. Д. 66. Л. 137–142 а.

№ 67

Можно ли прощать такие преступления?

…Случилось это 7-го февраля 1944 года. 301-я стрелковая дивизия, в которой я был начальником штаба, наступала против немецко-фашистских войск, оборонявшихся на Никопольском плацдарме. В задачу войск наших входило – ликвидировать плацдарм и с хода форсировать Днепр.

Четвертого февраля была прорвана первая полоса обороны противника. Но гитлеровские войска оказывали упорное сопротивление. Они использовали все силы и средства, чтобы нас задержать: авиацию, всю мощь своей артиллерии, резервы пехоты и танков, – производя частые контратаки. Поэтому наступление шло крайне медленно, а к исходу шестого (февраля) вообще приостановилось.

Готовясь возобновить атаку, командование дивизии решило произвести кое-какую перегруппировку своих войск и провести дополнительную тщательную разведку противника с целью уточнить группировку и нащупать слабые участки в его боевых порядках. Было организовано и послано несколько разведывательных групп. Одну из таких групп от 1054 стрелкового полка возглавил сержант Полторакин.

Николай Полторакин в полку был разведчиком. Ему двадцать лет исполнилось. Он воспитанник комсомола Ставропольщины. Там, в городе Минеральные Воды, в доме № 3 по улице Пролетарской, прошли его детство и юность. В части Николая все знали. Выделялся он среди других разведчиков какой-то особой ловкостью и смекалкой, не говоря уже о его неизмеримой смелости. Счет доставленных им «языков» с каждым месяцем все рос. Общительный, заботливый о подчиненных, он пользовался большим авторитетом и уважением у бойцов.

Перед выходом на задание сержант в присутствии офицера разведки полка капитана Кочина проверил лично знание задачи каждым разведчиком и готовность вооружения. Потом капитан Кочин начал принимать личные документы.

– Может, и комсомольский билет оставите? – спросил капитан у Полторакина.

– Нет, – отрезал Николай. – Он будет при мне до тех пор, пока я живу.

В штабе 1054 стрелкового полка давно уже утвердилось такое мнение, что раз в разведку пошел Полторакин, то можно с уверенностью надеяться: сведения о противнике будут добыты самые точные и полные. Кто, как не он, с разведчиком Федоровым привел немецкую кухню с супом и поваром в районе Екатериновки; кто, как не он, приволок пленного в последних числах января, когда считалось, что сделать это просто невозможно; наконец, кто, как не он, добыл очень важный документ о расположении артиллерии противника перед фронтом полка. Успех такой им достигался тщательной продуманностью действий, прозорливостью и проявлением личной инициативы. Он поступал всегда так, как это подсказывала обстановка, его совесть, не боясь взять на себя ответственность за последствия. На этот раз, посылая Полторакина, командование и штаб полка были уверены, что данные о противнике у них обязательно будут.

Долго полторакинская группа вначале ползала по переднему краю. Ткнется в одном месте – очередь пулемета; ткнется в другом – автоматная. Задача разведчикам была ясна, но вряд ли кто из них догадывался сейчас о замысле командира. По его молчанию, быстрому перемещению по фронту перед носом у противника они догадывались, что Николай что-то замышляет. И они не ошиблись. Вскоре группа нашла разрыв в боевых порядках гитлеровцев и устремилась в тыл. Через час она была уже у дороги села Большой Лепатихи на Шевченко и укрылась в кустах.

– Запомнили, где шли? – неожиданно шепотом спросил бойцов Полторакин.

– Запомнили, – последовал ответ. Только зачем это нужно было Николаю, никто даже не подумал.

– А теперь наблюдайте лучше и все запоминайте.

Хотя февральская ночь и длинная, но клониться она начала к исходу.

С Большой Лепатихи доносился неугомонный лай собак и ржание лошадей. На Днепре людской говор, стук топоров и всплески воды. Потом во многих местах загудели моторы. Полторакин послал дозорных. Доложили, что на восточной окраине Большой Лепатихи до десяти танков, много автомашин и большое скопление пехоты. Срочно послал двоих с донесением. Затем началось усиленное движение машин и подразделений пехоты противника по дороге на Большую Лепатиху и из нее. Полторакин внимательно следил.

Уже перед самым утром вдруг Полторакин замечает, как прямо в их сторону бежит одиночный человек. Все насторожились и начали всматриваться. Вскоре Николай разглядел, что бежит немецкий солдат с автоматом на груди и телефонным аппаратом в руке.

Разведывательная струнка в Николае враз сыграла.

– Приготовиться к захвату, – тихо приказал он.

Только успел немец поравняться с кустами, как был смят Подгорбунским с помощью Килина и втащен в кусты.

Такой «язык» в войну не часто попадался. Связисты, как правило, знали обстановку своих войск лучше, чем подчас офицеры. Поэтому подобные пленные являлись очень ценными. Это радовало Полторакина.

Но обстановка вдруг сложилась совсем не в его пользу. Хотя сделано было с захватом очень быстро, гитлеровцу все же удалось успеть рявкнуть, пока не зажали рот. Это, по-видимому, вызвало подозрение у немецкого подразделения, находившегося невдалеке. Не успели разведчики скрутить пленного, как появилось до взвода противника и, расклинившись в цепь, начали охватывать с трех сторон советских разведчиков.

Перед Полторакиным стал вопрос: что же делать? Бросить пленного и быстро смотаться? Не в его натуре. Дать бой? Явная гибель при таком соотношении и невыполнение полностью задания.

И отважный разведчик решает.

– Ведите его, а я попридержу их, – приказал Полторакин бойцам. – Только быстрее. За доставку головой отвечаете.

– А вы?.. – заикнулся было Килин.

– Выполняйте приказ!

Около получаса вел неравный бой комсомолец Полторакин. От его автоматного огня вражеский взвод поредел наполовину. Однако положение сержанта становилось исключительно тяжелым.