Призрачные воины - Лючия Сен-Клер Робсон

из ребят, кто выбрался на берег, прыгали и кричали, словно танцевали особый Осиный танец. Сестра со смехом смотрела на них, а потом, совсем как Койот, побежала дальше по своим делам. Вот что однажды приключилось на Глубоководье.

Все со смехом поглядывали на Лозен. Когда она сбила гнездо на Кайтенная, Большеухого, Мух-в-Похлебке и их друзей, она была ровесницей Уа-син-тона. История была всем хорошо известна. Даже сейчас некоторые женщины за работой порой издавали жужжание, и мужчины прекрасно понимали, на что они намекают.

Текучая Вода доехала до поворота, где тропа резко забирала в гору. Это место у подножия плато в деревне Длинношеего именовали Кучей Мусора. Всякий раз, когда Лозен проезжала здесь, среди костей и обрывков тряпья, у нее на затылке вставали дыбом волосы. Это были останки мексиканских солдат, которые на протяжении долгих лет пытались взять плато штурмом.

Лозен чувствовала их души, бродившие среди выбеленных песком скелетов, ощущала ненависть и страх. Она слышала вопли мексиканцев, погибавших под валунами, которые скидывали на них сверху воины Длинношеего. Других женщин не беспокоил вид вражеских останков. Они по-прежнему смеялись, перекрикивались друг с другом. Цокали по камням копыта коней, ступающих по узкой крутой тропе; раскачивался из стороны в сторону навьюченный на них груз.

Глазастая пустила лошадь рядом с Лозен. Оглянувшись, она посмотрела на вьющуюся змеей тропу, уходящую далеко вниз.

— Совсем как в старые времена, — вздохнула Глазастая, — прежде чем мы стали бояться каждой тени и вздрагивать от любого хруста ветки.

Текучая Вода остановила коня и, дождавшись, когда с ней поравняется Лозен, тоже пустила скакуна рядом с ней. Протянув шаманке кусок запеченной агавы, женщина произнесла:

— Слушай, Сестра, давай скажем твоему брату, когда он приедет, что мы хотим вернуться домой.

Лозен оторвала кусок агавы зубами и заработала челюстями. На вкус мякоть напоминала пеньковую веревку, вымоченную в темной патоке.

— Может быть, ему все-таки удастся убедить синемундирников дозволить нам жить в Теплых Ключах, — возразила шаманка.

Именно за этим вождь с отрядом молодых воинов отправился на север. Они отсутствовали уже долго, и все волновались.

— Даже если мы не договоримся с бледнолицыми о мире, нам все равно лучше вернуться домой.

— Чем жить здесь, лучше уж прятаться по расщелинам и пещерам, словно ящерицы, лишь бы дома, — поддакнула Глазастая.

— Гунку. Верно, — кивнула Дочь.

— Длинношеий привозит из набегов много хороших вещей, — напомнила Ветка Кукурузы. — К тому же здесь мы можем спокойно спать по ночам.

Возразить на ее слова было нечем. Размеры плато впечатляли — два дня пути в поперечнике. Там были и леса, и ключи, и луга. Длинношеий мог устраивать налеты на Сонору, а потом продавать украденный скот в Чиуауа. Он запросто ходил в набеги на север, за границу, а потом отступал обратно на юг, оказываясь вне досягаемости американских солдат.

Текучая Вода заговорила чуть ли не шепотом. У нее имелось свое прозвище для Длинношеего.

— У Старой Уродливой Жопы нрав медведя. Мне тут не нравится. Сестра, поговори с братом. Он прислушивается к тебе.

* * *

Лозен вернулась к себе в шалаш вымотанная до предела: она четыре дня пела лечебные заговоры над захворавшей женой Длинношеего. Съев немного тушеного мяса и сделав пару глотков воды, она быстро провалилась в сон. Разбудило ее рыдание женщин.

— Сестра! — позвала ее Текучая Вода. — Длинношеий вернулся с тропы войны, но многие из его воинов остались там.

— Что случилось? — Лозен принялась натягивать мокасины.

— Отряд напал на караван бледнолицых. Воины нашли бутылки, подумали, что в них виски. Стали пить. Многим потом стало плохо. Может, бледнолицые пошли на хитрость и решили их отравить.

— Может, в бутылках был и виски, — оторвалась от жернова Ветка Кукурузы. — Воины попросту перепились и попадали на кактусы.

— Жены потом весь день доставали из них шипы, — добавила племянница Текучей Воды и Ветки Кукурузы. Ее муж погиб, отправившись в один из набегов Длинношеего. Родня Лозен построила ей жилище рядом со своим стойбищем, и вдова переехала туда. Все решили, что Викторио не будет возражать. Племянница отличалась славным характером и была работящей. Она приходилась ровесницей Дочери, а смех ее напоминал пение луговой птицы.

— Длинношеий хочет, чтобы ты присутствовала на совете, — сообщила шаманке Текучая Вода.

Когда Лозен пришла к месту собраний, Длинношеий поприветствовал ее коротким кивком. Воины ждали ее, что удивило Лозен. Возможно, именно так Длинношеий хотел выразить признательность за врачевание его жены, которая чувствовала себя значительно лучше, чем последние два месяца.

Лозен села позади — вместе с женщинами. Ей было непривычно присутствовать на совете без брата. Еще непривычнее было сидеть среди людей, не принадлежащих к чирикауа. Многие из воинов Длинношеего вели род от мескалеро, кой-отеро, племени Белогорья и даже Безумных. Кто-то нашел здесь приют, спасаясь от синемундирников, а кто-то был изгнан соплеменниками за различные преступления.

Речь на совете шла о новом лейтенанте синемундирников. Многие из присутствующих потеряли родных в результате нападений отряда лейтенанта на индейские деревни. Худой, быстрый и хитрый, золотоволосый лейтенант не ведал страха и жалости. Апачи прозвали его Хорьком.

Хорек, как известно, запросто нападает на жертву, превосходящую ее размерами в несколько раз, а если почует кровь, может сожрать даже собственное раненое потомство. Воины допускали, что Хорек-синемундирник вряд ли станет есть свою родню, но при этом сходились во мнении, что лейтенант пойдет на все, лишь бы добраться до своей добычи. И по пути он не щадил никого: ни женщин, ни стариков, ни детей.

Долго, очень долго воины обсуждали, как найти управу на Хорька. Наконец Длинношеий спросил сестру Викторио, есть ли ей что сказать.

— Можно украсть ящики с серебряными кружками, которые привозят в фургонах с востока, — предложила Лозен.

— Чжаали? Деньги? На что они нам? — Нелепая мысль вызвала у Длинношеего лишь раздражение.

— На эти кружки мы купим в Ханосе лошадей, ткани и зерно, — сообразил один из мескалеро.

— Каманчеро примут их в оплату патронов и ружей, — добавил койотеро.

Длинношеий фыркнул.

— Мы знаем, сколько стоит лошадь, — начал он, сильно заикаясь от раздражения. — Мы знаем, сколько стоит одеяло, связка шкур и корзина пиноле. А кто из присутствующих здесь знает, сколько стоит серебряный кружок?

Повисла тишина.

— Нас обманут. — Длинношеий, полыхнув взглядом, посмотрел на Лозен.

— Мы не станем пускать монеты в ход.

— Тогда зачем их красть?

— Синемундирники сражаются не за долю от награбленного, а за эти серебряные кружочки.

— Это верно. — Практически все из собравшихся на совете бывали в форте в день выплаты жалованья и своими глазами видели, какой эффект монеты оказывают на синемундирников.

— Если солдатам вовремя