Верхом на ветре - Лючия Сен-Клер Робсон

Глава 36

Издалека плато напоминало огромную приплюснутую крепость. Его темный массив резко выделялся на фоне бескрайнего голубого неба. Это была цитадель в две сотни миль длиной, в полторы сотни миль в поперечнике и в восемьсот футов высотой. Ее бастионы будто бы вырастали прямо из окружавшей ее холмистой долины. Вертикальные полосы обнажившегося красного песчаника напоминали контрфорсы, поддерживающие отвесные утесы. По краю плато полированным серебром блестела на ярком солнце гипсовая шапка.

Это была пустыня. Во всяком случае, так считали белые. Девственная пустошь, где не растет ничего, кроме травы. Вода здесь была едкой, отравленной солями. Да и ту найти было нелегко. По плато петляли три рукава Ред-Ривер, исток которых терялся где-то в лабиринте оврагов, канав и отвесных ущелий. Никто еще не наносил плато на карту, и ни один белый еще не доходил до истоков Ред-Ривер. Места эти считались гиблыми, и мало кто решался сюда заходить.

В тысяча пятьсот сорок первом году индеец-пуэбло по имени Эль-Турко привел на плато Франсиско Васкеса де Коронадо и три сотни его солдат. Пожалуй, Эль-Турко повел бы их даже в ад, лишь бы подальше от собственной беззащитной деревни. И, наверное, кто-то в экспедиции считал, что именно туда он их и завел. «Ла кола дель мундо», «Задница мира», — так назвали они эти места, но все же упорно следовали за проводником. Слишком уж сильны были грезы о земле, где вождь Татарракс ест с золотых тарелок и наслаждается музыкой золотых колокольчиков, развешанных на деревьях. К тому времени солдаты уже прошли по плато так далеко, что были бы рады любым деревьям, даже без колокольчиков. Милю за милей испанцы с шестью сотнями рабов-пуэбло брели по высокогорному плато, плоскому, как сковорода, и почти такому же раскаленному. Вокруг не был ничего — ни деревьев, ни валунов, ни хребтов или гор, чтобы отмерить пройденный путь.

Были ущелья, но они сливались с поверхностью плато, и заметить их удавалось лишь тогда, когда чья-нибудь лошадь замирала на самом краю. Воздух постоянно переливался и дрожал.

Очертания ворона в отдалении растягивались и искажались так, что становились похожими на приближающегося человека, из-за чего земля казалась населенной призраками. Рощи и озера трепетали вдали, манили… и исчезали.

Летнее солнце нагревало тяжелые металлические шлемы и кирасы солдат так сильно, что становилось невозможно прикоснуться к ним. Солдаты буквально запекались в доспехах. Закаленные воины, рожденные и выросшие среди суровых жарких холмов Саламанки и Эстремадуры, еле держались в седлах. Стоило им снять шлемы, как на макушках появлялись красные ожоги, словно от увеличительного стекла. У некоторых начинала кружиться голова, и они падали с коней, с лязгом роняя в траву копья и изящно изогнутые аркебузы.

Иногда лошадь подолгу волокла упавшего всадника, застрявшего ногой в литых латунных стременах. Многие страдали от дизентерии, усугублявшейся солоноватой водой. Солнце слепило даже сквозь сомкнутые веки. По многу дней они не видели тени. Трава, высотой всего в несколько дюймов и выжженная до тускло-желтого цвета, смыкалась сразу за проходящими лошадьми. Почти тысяча человек с верховыми и вьючными животными не оставляла за собой никаких следов, заметных для неопытного взгляда, словно корабль в океане. Поэтому им приходилось срезать тонкие ветки редких чахлых тополей и ив, росших вдоль пересохших русел ручьев, и отмечать свой путь вешками. Некоторые из этих вешек простояли еще много лет, будто застывшие таинственные стражи. С тех пор плато и получило название Лъяно-Эстакадо, Столбовая равнина.

Надуа уже три дня наблюдала, как плато растет на горизонте по мере того, как их небольшой отряд петлял по холмистой прерии. Теперь массив нависал над ними, заполняя собой пустое небо. По отвесному склону были неравномерно рассыпаны чахлые заросли можжевельника. Надуа запрокинула голову, чтобы увидеть вершину.

— Нам туда никогда не забраться.

Странник улыбнулся ей через плечо.

— Ты же знаешь, что заберемся. Не думала же ты, что я привез тебя в такую даль, чтобы просто посмотреть?

— Как мы доберемся до вершины, Странник? — раздался сзади крик Имени Звезды. — Будем карабкаться по можжевельнику?

— Есть другой путь, — ответил Странник. — Потерпи.

Надуа принялась высматривать тропинку, ведущую вверх по склону, но так ничего и не увидела.

Странник повел их вдоль подножья плато, осторожно выбирая путь в хитросплетениях ущелий. Наконец отряд оказался на краю самого глубокого из них. В двух сотнях футов под ними слышался гул воды южного рукава Ред-Ривер, катившего свои воды к прериям.

Странник указал путь:

— Мы спустимся к руслу реки, потом пойдем вдоль склона ущелья или прямо по мелководью. Вверх по течению мы выйдем прямо на равнину. Это самый простой путь.

«Самый простой путь»… Надуа подумала, что скорее вскарабкалась бы по зарослям можжевельника.

Странник исчез за краем глубокого ущелья, узкое дно которого сдавливало реку. Надуа последовала за ним. Пока Ветер спускалась и скользила вниз по извилистой тропинке, Надуа чувствовала, как о ее ноги трутся лапы новой шкуры кугуара. Шкура была наброшена на круп Ветра на манер парчовых попон испанских кабальеро. Угоняя у испанцев лошадей, Народ не просто отбирал животных, он еще и развивал собственную культуру верховой езды.

Шкура кугуара была дорогим подарком. За нее они едва не поплатились жизнью. Надуа стала вспоминать, как они со Странником убили зверя. Это позволило ей Отвлечься от мыслей о высокой и узкой тропе, по которой они спускались. Тропа была такая крутая, что легко можно было опрокинуться вперед и упасть на самое дно ущелья. Она представила себе, как ее тело разбивается о камни… «Шкура кугуара… И взгляд Странника, когда он вытащил твою стрелу из его сердца… Думай об этом!»

Это случилось несколько дней назад, когда отряд остановился на отдых после долгой поездки по жаре, начавшейся еще до рассвета. Было уже далеко за полдень, и они все лежали в тени огромного раскидистого тополя, опершись на седла, разложенные в высокой траве. Они нашли место поглубже и искупались, а потом завороженно смотрели на прозрачный мелкий ручей, с журчанием несший мимо них свои воды. Высокие берега, усеянные камнями, были покрыты зарослями округлого темно-зеленого можжевельника и невысоких дубов. Среди них виднелись бледно-зеленые перья мескитовых кустов, слива и виноград, малина, смородина и всевозможные кактусы.

Надуа лежала на спине, глядя на крошечные пятнышки в вышине — это стервятники скользили на воздушных потоках над краем утеса. Она чувствовала себя расслабленной и умиротворенной. Ей хотелось, чтобы этот поход продолжался вечно, чтобы она могла ехать в свое удовольствие, смеяться и играть у