Дассария - Абай Тынибеков

«Может, это десятник Манфис со своими людьми продвигается в поисках добычи? Хорошо, если бы это был он. Вместе легче коротать ночи в таком опасном месте», – подумал он, вспомнив, что одновременно с ним его товарищ с отрядом ушёл вверх по предгорью.

Всё же не очень веря в такое и понимая, что Манфис не мог оказаться здесь, он насторожился.

– Эй, вы двое, ко мне, – Сегосфен негромко подозвал ближних воинов. – Ну-ка, пешим ходом разузнайте, кто там идёт. Только тихо. Не попадитесь им на глаза. Они недалеко.

Воины ловко спрыгнули с коней и тут же исчезли в темноте. Время стало тянуться как никогда медленно и томительно. Не сходя на землю, все с тревогой ожидали возвращения лазутчиков. Вскоре они появились и, отдышавшись, сообщили, что несколько саков ведут на запад гружёных и порожних, но осёдланных лошадей.

– Сколько их там? – спросил десятник.

– Мы смогли различить только двоих, – как-то неуверенно ответил один из воинов. – Слишком темно стало, не так, как было в прошлую ночь.

– Что ж, все к бою! – скомандовал Сегосфен и двинулся вперёд.

* * *

Зуза, Танарис и Фахрид двигались в ночи не спеша, стараясь лишний раз не тревожить души умерших сородичей, чьи тела стали для них особо ценным грузом. К полуночи им следовало прибыть в селение, до которого им оставалось пройти ещё половину пути. Ночь была на редкость непроглядной. Низкие облака, закрывая собой звёздный свет, плотной пеленой почти неподвижно нависали над самой головой. Могучий воин Зуза, шедший впереди всех и ведший на поводу четвёрку лошадей с телами убитых и пару, груженную мясом, часто останавливался, сходил с коня, что-то нащупывал руками на земле. Его товарищи догадывались, что он пытается понять, не сбились ли они с дороги.

Уловив по левую руку от себя приближающихся всадников, он выхватил меч и грозно выкрикнул в темноту:

– Эй, кто бы вы ни были, лучше уйдите с миром! Это говорю вам я, Зуза!

– Что случилось? – подскочив к нему, встревоженно спросил Танарис.

– Там кто-то идёт на нас, – ответил тот.

Не видя, куда он указывает, Танарис сдвинул на затылок тяжёлый шлем, приставил ладонь к уху и стал медленно поворачивать голову. Вскоре до него отчётливо донеслись звуки конского топота.

– Что будем делать? – вновь спросил он.

– Это не наши люди. Они не ответили мне. Значит, враги. Битвы не будет, темно, – спокойно произнёс Зуза. – Тут рядом есть низина, спустимся в неё. Ты с Фахридом сгони лошадей плотнее. Меня не потеряйте. Слушайте свист. Поспеши. Нам нужно живее уходить.

Танарис, развернув скакуна, быстро исчез. Пройдя ещё с десяток шагов, Зуза повернул в сторону, убедился, что в этом месте земля уже покато уводит вниз, и подал сигнал тихим прерывистым свистом. Захваченные днём согдийские лошади, подгоняемые Танарисом и Фахридом, едва не налетев на Зузу, стремительно промчались мимо, обдав жаром. Он снова свистнул.

– Ничего не видно. Ноги бы не переломать, – послышался голос Фахрида.

– Эй, я здесь, – подал им ориентир Зуза.

Он уже спустился в узкую лощину, некогда являвшуюся руслом маленькой речушки, и продолжил движение.

* * *

Сегосфен осадил коня и завертелся на месте, прислушиваясь к ночным звукам. «Куда они подевались? Кто-то из них подал голос с этой стороны. Уйти далеко они не могли. Похоже, обнаружили нас и остановились. Нужно быть настороже», – вглядываясь в темноту, подумал он, понимая, что напасть на них, ничего не видя, у него не получится. Он ещё не успел принять решения, как вдруг вновь услышал отдалённый топот копыт. «Э, нет. Они всё-таки уходят. Выходит, их мало, иначе бы стали рыскать по округе, коль заметили наше появление», – рассудил согдиец, пытаясь определить направление движения.

Недавний лёгкий ветерок заметно усилился, и вскоре на небе появились разрывы в облаках, откуда на землю причудливыми рассеянными клочками стали проникать лунные отсветы. Видимость слегка улучшилась, но замелькавшие по равнине тусклые пятна света, чередуясь с облачными тенями, не давали отчётливо рассмотреть окрестности, да к тому же порывы ветра приглушили столь нужные сотнику звуки, и без того едва доносившиеся от отдалявшихся саков. Теперь он полагался лишь на своё зоркое зрение, долго и внимательно разглядывая всё пространство перед собой, стараясь уловить хоть какое-то движение. Извилистая чёрная полоса лощины, замеченная им в стороне, поначалу не привлекла его внимания, но уже через миг, протерев глаза, он увидел то, что упорно искал. Вдали, петляя по её изгибам, вереницей продвигались лошади, явно кем-то ведомые. «Вот вы где притаились! Ну уж теперь вам не уйти», – пронеслось в голове Сегосфена. Стегнув плёткой коня, он устремился к лощине.

* * *

Фахрид, шедший последним, почувствовав опасность, оглянулся. Он был внутренне готов к возможному нападению, но неожиданность появления врага потрясла. На расстоянии одного полёта стрелы по левую руку от него несколько всадников, перейдя лощину, уже поднимались на другую её сторону. Почти столько же их, не спускаясь вниз, продвигалось справа, клещами охватывая старое русло.

Взяв с места вскачь, часто нахлёстывая коня, обгоняя идущих впереди лошадей, Фахрид домчался до Танариса и указал рукой назад:

– Там враг! Он обходит нас с боков. Что будем делать?

– Догони Зузу. Передай ему, чтобы он выбирался из лощины и уходил по правой стороне. Ты следуй вместе с ним. Ко мне не возвращайся. В случае появления врага на пути поможешь ему. Я же выгоню лошадей и встану заслоном. Постарайтесь уйти подальше отсюда. Обо мне не думайте. Я попытаюсь как можно дольше задержать преследователей и не дать им пойти за вами, но их много, и они охватили нас с двух сторон, а это уже опасно. Будьте осторожны! А теперь, Фахрид, уходи скорее, прощай, – быстро сообразив, что ему делать, велел Танарис и тут же встал поперёк лощины, направляя идущих за ним лошадей наверх.

Фахрид рванул вперёд. Танарис, быстро взобравшись по склону вслед за лошадьми, развернул их и погнал прямо на врага, уже видя его и оценивая свои возможности и шансы на спасение. Согдийцы, пока ещё не знавшие о том, какими силами обладают саки и по этой причине не нападавшие, да к тому же не ожидавшие атаки, всё же не растерялись и сразу устремились навстречу, принимая приближающуюся плотную массу за конницу противника. Припав к гриве коня, который мчался в самой середине летящего во весь опор табуна, Танарис на миг выпрямился, выпустил стрелу и тут же вновь низко склонился, чтобы заложить новую. Решив, как поступить дальше, он остановился, взглянул на другую