Верхом на ветре - Лючия Сен-Клер Робсон

С приходом Странника в типи стало тесно не только от количества людей, но и от распиравшего его гнева. Пятеро вошедших сели и молча выслушали объяснения Пахаюки. Тот говорил быстро, опасаясь, что Странник в порыве ярости нарушит обычаи гостеприимства. Никогда еще за двадцать пять лет знакомства он не видел Странника таким злым. Даже тогда, когда тот уезжал мстить за друга и брата.

Странник принял трубку. Он не потрудился даже говорить по-испански или на языке жестов. Ему было все равно, понимает ли его белый, да и говорить-то было не о чем.

— Если этот человек со своими мулами и побрякушками не уберется отсюда до ночи, я его убью. Если он дотронется до Надуа или моего сына, я его убью.

— Давай не будем говорить об убийстве, племянник мой, которого я люблю как сына. Этот человек попросил о гостеприимстве в моем жилище. Ему не причинят вреда, — сказал Пахаюка.

— Вот пусть он и остается тогда в твоем жилище!

Все члены совета затаили дыхание. Воины никогда не выясняли отношения в совете.

— Никто не убьет того, кому я дал приют в этой деревне. Хочешь обесчестить меня, сынок? — спокойно сказал Пахаюка.

Странник понимал, что они сцепились не на шутку, и постарался снять напряжение. Этот вонючий белый не стоил того, чтобы затевать ссору с Пахаюкой.

— Я не стану убивать его, дядя. Но больше никаких разговоров о продаже Надуа, матери моего сына!

Он встал, завернулся в накидку и вышел из типи. За ним последовали друзья.

На следующий день нокони, «странники», уехали. На месте их типи остались лишь голые вытоптанные круги. Они ни словом, ни жестом не обмолвились о том, куда едут. Но по всему пограничью за ними тянулся след — Странник со своими воинами нападал на белых. И повсюду, куда бы он ни отправился, Странник искал многозарядные ружья, ставшие его навязчивой идеей. Он понимал, что без этого оружия его воинам не выжить в войне против белых.

Белых тоже мучал вопрос о том, где достать револьверы. Их больше не производили. В ноябре тысяча восемьсот сорок шестого года Сэм Уокер отправился на восток, чтобы купить хотя бы несколько. «Приятно снова побывать дома. Вот только народ здесь такой холодный — что твои накрахмаленные воротнички да простыни! Похоже, крахмал придает жесткость их позвоночникам». В сравнении с техасцами они казались слабыми и тупыми.

Прохожие удивленно рассматривали приезжего, шатавшегося по улицам Вашингтона в кожаной одежде и потрепанных мокасинах. Он чувствовал себя оторванным от всего родного и заброшенным в чужую страну. Даже язык казался чужим! Да еще эти политики! Боже, упаси от них! Он считался человеком терпеливым, но даже его терпение было уже на исходе. Судьба всего фронтира зависела от жителей восточных штатов, а они и понятия не имели, что там творится.

Уокер вернулся в родной Мэриленд, на ферму неподалеку от Вашингтона, чтобы навестить семью и забрать патент на чин капитана вновь сформированного полка конных стрелков армии Соединенных Штатов. Война с Мексикой уже была объявлена.

— Пока будешь дома, Сэм, — напутствовал его Захария Тейлор, — завербуй для нас солдат и закажи те многозарядные пистолеты, о которых вы с Хейзом мне все уши прожужжали.

Генерал на мгновение погрустнел, что с ним случалось редко, и почесал жидкие седые бакенбарды, обрамлявшие квадратное лицо.

— Нам не помешает любая помощь. У мексиканцев только вдоль границы больше войск, чем во всей армии Соединенных Штатов.

— Слушаюсь, сэр! — Уокер развернулся, чтобы уйти, как обычно забыв отдать честь.

— И еще, Сэм… Постарайся вести себя как солдат. Надень форму. Ты ведь теперь в армии, а не среди этой шайки буйных оборванцев, которую вы зовете рейнджерами!

Сэм широко улыбнулся в ответ и вышел, не дав никаких обещаний и так и не отдав честь.

Теперь он сидел в замызганной пыльной одежде и мягких мокасинах, почесывая левую пятку через дыру в подошве. На столе перед ним лежала синяя драгунская фуражка с мягким козырьком, золотым орлом и буквой «R» на кокарде. А вот облегающая форменная куртка с блестящими эполетами осталась висеть в доме матери — он так ни разу ее и не надел.

Сэмюэль Уокер сидел в нью-йоркской конторе Сэмюэля Кольта. Если, конечно, можно было назвать конторой облезлую комнатушку в бедной части города. Стены были увешаны пожелтевшими и оборванными по краям плакатами с рекламой нюхательного табака, патентованных лекарств и политических кандидатов. Через запыленное оконце до Сэма доносились грохот тяжелых телег по булыжным мостовым и визгливые выкрики уличных торговцев.

Как ни плох был Вашингтон с его немощеными улицами, недостроенными зданиями и непролазной грязью, но в Нью-Йорке было еще хуже. Сэмюэль Морзе всего пару лет как довел до ума свой телеграф, а все крыши уже были опутаны проводами. Над городом постоянно висела пелена угольного дыма, и воздух переполняла вонь от навоза, оставленного тысячами тягловых животных. Улицы задыхались от огромных телег и полчищ народа.

Уокер сидел, уперев ноги в мокасинах в перекладины деревянного кухонного стула с прямой спинкой. Кроме стульев, на которых они с Сэмом Кольтом устроились, в конторе имелся еще старый исцарапанный стол. В кармане Уокера лежало письмо, написанное ему Кольтом в порыве отчаяния примерно два месяца назад:

Я так много слышал о ваших с полковником Хейсом победах с помощью моего изобретения, что давно хочу с вами лично познакомиться и получить от вас честное описание разных случаев, когда мое оружие было полезно.

Старые офицеры нашей, армии не терпят никаких посягательств на старые и проверенные средства ведения войны, поэтому мне не удалось поставить свое оружие армии в количестве, достаточном для получения большой прибыли.

Последнее предложение ловко приукрашало действительность: Сэм Кольт вообще не получал никакой прибыли. Он был банкротом. Его оружейный завод закрылся, а те немногие револьверы, которые он успел сделать, тут же разобрали люди, отправлявшиеся в Техас. Сэм Уокер в ответ написал Кольту об успешном применении его револьверов в стычке на реке Педерналес, где они обратили в бегство семьдесят команчей, и предложил некоторые изменения, которые улучшили бы конструкцию.

Кольт повсюду искал модель «Патерсон», о которой говорил Уокер. Ему нужно было показать предложенные усовершенствования. Но разыскать такой револьвер не удалось даже его изобретателю. В конце концов он заказал у оружейника револьвер, который теперь лежал между ними рядом с драгунской фуражкой Сэма. Уокер взял револьвер и взвесил его в руке.

— Он