Молодость может многое - Александр Сергеевич Омельянюк

— Фомин никому не скажет про кинжал, боясь разоблачения, и я про него не расскажу, боясь потери кинжала. Полный ажур! А всё-таки, правильно ли я поступил?

— «Ладно, пусть он будет платой за молчание!» — согласился Фомин.

— Значит это мне плата, — молча подумал про себя Сарычев, кивая в ответ, — но за что? Может за участие в бесчеловечных действиях?

Позже, уже в Алма-Ате, на лекциях Михаил узнал, что в ходе всей операции «Чечевица» из Чечено-Ингушетии было отправлено 180 эшелонов по 65 вагонов в каждом с общим количеством переселяемых почти в полмиллиона человек. Но сколько из них погибло при переселении?

По приезде в училище Михаил вскоре встретился с Лидией и сделал ей предсвадебный дорогой подарок.

Молодые договорились, что она отдаст эту ценную реликвию на хранение своему мудрому деду-колдуну Ивану Петровичу Осколкову.

Но в следующем, 1945 году, дед-волшебник не углядел за собой и умер летом на полевом стане от запущенного перитонита, а дорогой трофейный кинжал бесследно исчез.

Михаил же эту новость встретил даже с каким-то внутренним облегчением, словно давний тяжёлый груз упал с его плеч. Неправдою добытая реликвия была также неправедно и утрачена. Она пришла из ничего, из небытия, в небытиё и сгинула.

И Михаил сделал вывод, что вещь, на которой кровь другого человека, независимо от причин этого, не может и не должна согревать её нового владельца дальше по жизни.

В начале февраля этого же победного года старшему сержанту Михаилу Наумовичу Сарычеву пришлось участвовать сначала в охране Ялтинской конференции, а во второй половине лета — уже Потсдамской.

Но до этого, 24 июня, на параде Победы в Москве он бросил одно из знамён вермахта к подножию Мавзолея В.И. Ленина.

А на следующий год, как самый опытный из курсантов своего курса, он оказывал содействие в операции спецгруппы НКВД, переодетой в повстанцев, позже, 15 января 1946 года, захватившей в плен одного из руководителей бендеровского подполья Фёдора Воробца («Верещаку»).

Тогда же и там же Михаил участвовал в операции по уничтожению руководителя подполья Волыни Богдана Козака («Смока»), чьи люди пару лет назад обстреляли кортеж генерала Н.Ф. Ватутина, смертельно ранив его.

Учитывая весь его армейский опыт, после окончания Ленинградского пограничного училища лейтенант Сарычев был направлен во внутренние войска НКВД СССР, получив назначение в дивизию имени Дзержинского в Московскую область под город Балашиху.

В том же году Михаил и Лидия поженились, а 12 октября 1948 года в Балашихе у них родился сын Юрий.

Однако прошлое пока не отпускало Сарычева. В начале 50-ых годов уже капитан Михаил Наумович Сарычев получил новое назначение — снова отбыть на борьбу с бандеровцами на Украине, но теперь на её завершающий этап. И первым его заданием был очередной, опять не увенчавшийся успехом, поиск под Львовом могилы известного советского разведчика Николая Ивановича Кузнецова.

Позже Михаил Наумович периодически вспоминал свой жизненный путь, особенно армейский. И надолго оставшийся у него от всего сердца подаренный чеченским аксакалом кинжал продолжал напоминать ему о тех далёких делах и его давнем поступке в горах Кавказа.

Завладение драгоценным кинжалом и, главное, последующая утеря его, явилась своеобразным оберегом в его дальнейшей жизни от всяческих земных соблазнов и порочных желаний.

И такую свою позицию он передал и воспитал у своего единственного сына Юрия, которого никогда не тянуло на дармовое и тем более на чужое.

Более того, он вырос настоящим, преданным, честным и даже отчаянным защитником социалистического Отечества.

И Платон теперь втайне гордился новым другом, всячески оказывая ему знаки внимания и уважения.

Искупавшись в речке и немного позагорав для высыхания, друзья направились в обратный путь, но Платон повёл их чуть северо-восточнее тропы через хвойный лес, выведя на известные ему ранее заросли черники.

— «Ой! Сколько её здесь много?!» — первым ринулся к кустикам черники зоркий Валера Попов, обеими руками запихивая её в рот.

За ним последовали и близорукие Кочет с Сарычевым.

Видя, какое друзья получают несказанное удовольствие, Платон весь засиял от радости за них.

— А ведь также радовались чернике и мама с бабушкой, когда несколько лет назад я здесь набрал её, донёс до дома и угостил их!? А кстати!? Жизнь рода Сарычевых очень напомнила мне жизнь рода Комаровых, особенно в периоды гражданской и отечественной войны!? — вспомнил он.

После обеда трое друзей немного полакомились ягодами с кустов, Попов и Сарычев поочерёдно покатались на велосипеде Кочетов, а вечером Платон сходил с друзьями на футбол и волейбол. И после ужина они уже составили компанию молодёжи садоводства, в которой тон задавала приземистая девятнадцатилетняя Наташа Борисова.

Уже после смерти Ильи Ивановича, в прошлом году по наступлению восемнадцатилетия, по настоянию мамы Ани Наташа Борисова познакомилась со своим биологическим отцом Куликовым, но никаких чувств и даже их лёгкого смятения она не испытала.

Живя у приёмных родителей, Наташа подсознательно комплексовала. Это выливалось в желание постоянно обращать внимание окружающих на себя путём постоянного рассказывания что-либо и о чём-либо. А рассказчицей она была интересной.

Ей уже давно в лёгкой и завуалированной форме были свойственны бравада и похвальба. Красочно рассказывать о своих или чьих-то успехах и достижениях она могла часами, вдаваясь в детали и смакуя подробности. Но не забывала она и своих собеседников, внимательно выслушивая их, почти всё запоминая, и потом подробно рассказывая об этом другим, не забывая добавить что-то и от себя. Поэтому она слыла в их садоводстве весьма осведомлённым и информированным человеком и даже не злобной сплетницей. В общем, у неё частенько можно было узнать последние новости садоводства и его обитателей.

От неё Платон узнал, кто из молодёжи их садоводства где ещё учиться, кто уже окончил институты, кто работает, кто служит, а кто женились или вышли замуж. Рассказала она и о продажах дач, и что многие их дачные евреи уже уехали в Израиль или собираются это сделать.

Нагулявшись в компании и не приглядев себе подруг, спать друзья легли очень поздно. Потому и поздно проснулись.

— «Ребят! А как вам мои столярные работы здесь?!» — обратил Платон внимание друзей на перегородки и отделку мансарды.

— «А почему ты говоришь столярные? Это же плотницкие работы?!» — удивился Попов.

— «В основном, да! Но я-то делал более тонкую и точную работу — столярку!» — разъяснил Кочет больше, удивившемуся знаниям товарищей, интеллигенту Сарычеву.

Студенты осмотрели работу Платона, щупая стены и перегородки, после чего Попов заметил ему:

— «А стены-то обиты фанерой халтурно! А это не похоже на тебя!».

— «Да, ты прав! Это всё Пашка