Молодость может многое - Александр Сергеевич Омельянюк

— «А это я встречал свою двоюродную сестру из Ленинграда!» — успокоил Кочет всех, ещё сохранив у молоденьких сотрудниц архива надежду на будущее.

А за окном наступило пятница 9 июля — день рождения матери Платона. Поэтому, после работы взяв в камере хранения сумку, он сразу выехал на дачу, успев и на праздничный ужин.

Там он тайком следил за мамой и Ириной, не рассказала ли кузина своей тёте об их ночном происшествии. Но Ира вела себя, как, ни в чём не бывало. И настроение у Платона стало вдвойне радостнее.

Он даже выпил с Павлом чуть больше обычного, сначала ещё голодным нарвавшись на «штрафную», а потом ещё и попросив налить ему другого, женского вина, но вовремя был остановлен мамой:

— «Может тебе ещё и нюньку в соку?!».

— «Да нюньку в соку я уже…» — не договорил он под начавшийся общий смех, но успев заметить предательский румянец, выступивший на щёках, прислушавшейся к его словам, Ирины.

Но в этот вечер не обошлось и без действительной для Платона ложки дёгтя, когда он узнал, что его «Динамо» этим вечером на своём поле проиграло 0:1 «Арарату» — одному из основных соперников в борьбе за призовые места.

Выходные для Платона прошли штатно, так как Ириной занимались женщины. Однако днём в субботу он помог им собирать чёрную смородину.

Платон, Настя и Ирина не виделись давно, поэтому общались через кусты с удовольствием, вспоминая своё детство.

Ирина, вспомнив о клоунах московского цирка, побудила Настю перебить её и вспомнить блистательного «солнечного» клоуна Олега Попова.

А Платон вспомнил его учителя низкорослого Михаила Румянцева с собачкой — чёрным скотч-терьером, известными как «Карандаш и клякса».

— «А я помню, как ты помогал мне пить молоко, украдкой от моей мамы избавляя меня от пенки!» — вспомнила Ирина летний отдых на даче.

— «А ты в деревне учила нас играть в карты в пьяницу!» — ответил он.

— «Да! Платошка всегда любил пенки! Даже у меня умудрялся стащить!» — вспомнила детскую обиду и Настя.

А Платон вспомнил, как в детстве использовал пробки от флаконов с перекисью водорода для своего детского пружинного пневматического пистолета. Ему их удавалось плотно вставить в дуло. К его счастью пробок накопилось много, так как он дважды в день полоскал рот перекисью водорода для обеззараживания дёсен, в которых заново укреплялись его собственные зубы. Особенно ему нравился звонкий хлопок вылетающей из дула пробки. К тому же пробка не причиняла никакого вреда живой цели, коей чаще всех бывала младшая сестра Настя.

— «А ещё он любит сладости! И это помогло ему! Я помню, как он победил энурез, послушав совет тёти Риты, есть больше сладкого!» — опять с обидой влезла в разговор Настя, словно нарочно выдав их общей двоюродной сестре тайное о брате.

— «Да! Люблю, как и ты!» — словно не слыша её, возразил Платон.

— «Да, нет же!».

— «Да, да же! Ты же любишь сладкий сироп шиповника?!».

— «Да! Люблю! И гематоген ещё!».

— «Да! Умный любит ясное, а дурак красное!» — вспомнил Платон поговорку своей первой учительницы Марии Михайловны Медведевой.

— «Ты, братец, сейчас про что?» — не поняла Настя, заметив чуть ехидную ухмылку Ирины.

— «А я вот не всё люблю! Например, вафли со светлой и розовой начинкой не люблю! А с тёмной, шоколадной начинкой мне понравились!» — уточнил Платон.

Он вспомнил, как его даже подташнивало от вафель, особенно с белой начинкой, а потом и с фруктовой розовой начинкой. И только, когда появилась шоколадная начинка, он стал есть вафли.

— «Так, значит, это ты любишь красное!?» — обрадовалась Настя своей находке.

— «А помните, что мы ели в деревне у бабушки Нины?» — срочно вмешалась Ирина, чтобы брат с сестрой не поругались.

И тут они наперебой стали вспоминать вкусную и полезную деревенскую пишу, дойдя до яблок.

— «Ой! А я вспомнила, как бабушка Нина кричала Платону, когда он перетаскивал по саду большую корзину с яблоками!» — изобразила Ира бабушку, передав её слова голосом и в лицах, вызвав смех всех:

— «Да пёс с ними! Туды, сюды товокаешь!».

— «А я что-то вспомнила, как мы соревновались, кто совершит больше рейсов с этими яблоками в маленьких корзинках мимо пчёл и до дома!» — вспомнила о яблоках и Настя.

— «Да! Как в фильме «Адские водители»!? Меня, помню, ещё чуть не укачало от этой почти беготни с повёрнутой в сторону пчёл головой!?» — вспомнил Платон, увиденный по соседскому КВНу, художественный фильм и его более позднее иной раз укачивание даже в трамвае.

— «А как мы в детстве по незнанию коверкали разные слова и названия?!» — вспомнила Ирина.

— «Да! Я, например, один фильм долго называл: «Там, где одного алиби мало»!?» — подержал её Платон.

Но тут в разговор вмешалась Алевтина Сергеевна, вспомнив «Грандусик», «Каклету» и «Травнай» малышки Насти, и более поздние словесные новинки Платона. Так за воспоминаниями они выборочно и обобрали кусты чёрной смородины.

А вечером Платон традиционно сходил на мини-футбол и волейбол.

В общении с подопечными парнями Платон узнал, что этим летом Алексей Котов и Сергей Зубов совершили дальнюю велосипедную поездку по бетонке в Электросталь и обратно, проехав за 4 часа почти 80 километров.

В воскресенье Платон прокручивал в мясорубке, накануне перебранную, вымытую и за ночь просушенную чёрную смородину. А сама Алевтина Сергеевна долго и тщательно перемешивала с сахарным песком, прокрученную смородину, орудуя толкушкой, в прошлые годы специально выструганной ей братом Виталием из отломавшейся ветки яблони.

— «Ирин! Ты передай папе ещё раз большое спасибо от меня! Очень удобную толкушку мне сделал!» — попросила она племянницу.

Но после обеда в воскресенье Олыпины с Ириной уже выехали в Реутово, дабы избежать излишней давки для беременной Насти.

Да и Павлу нужно было вечером проводить их общую гостью на поезд.

С тётей и Платоном Ирина распрощалась тепло, никак не выдав своих к нему чувств. Но возможно, что их уже и не осталось. К тому же оба прекрасно понимали, что брак меду двоюродным братом и сестрой был невозможен.

Платон вернулся домой позже и сразу окунулся в футбольные новости. Ведь этим вечером завершился первый круг чемпионата СССР по футболу, в этом году отличавшийся обилием ничьих. Поначалу в них лидировали московские «Динамо» и «Торпедо», сыгравшие по шесть ничьих соответственно в девяти и в десяти играх. Но затем автозаводцы оторвались далеко вперёд, сыграв вничью уже десять раз всего в пятнадцати играх.

В первом круге резвее всех финишировала «Заря», одержавшая две победы подряд. А неожиданно забуксовало «Динамо» (Тбилиси), сенсационно четырежды проигравшее дома. И