Преступления фашизма в годы Великой Отечественной войны. Знать и помнить - Нина Константиновна Петрова

Юрьевский район, с. Юрьевка (жена Гудзенко Ольга Антон., соседи: Яровая Мария Антоновна, Мороз Марфа Ант. Адрес его матери – г. Павлоград Днепр. области, ул. Интернациональная, д. 117. Шепетько Ульяна Прокофьевна). Его лагерные номера 7588 и 47 599.

Марусов Григорий Дм., Орловская обл., Дятьковский район, ул. Октябрьская, д. 50.

Воровский Вас. Григ. – Николаевская обл., Каховский р-н, с. Любимовка (жена – Мария Лукьяновна) и др.

Макаров П. М.

20 марта 1965 г. г. Рязань

Ф. М-98. Оп. 3. Д. 44. Л. 86–98 об.

№ 110

Нас всех спасла своей заботой мама

Война нас застала в пригородном совхозе «Брилеве» г. Гомеля. Все, что пришлось пережить во время войны г. Гомелю, пришлось пережить и нам, т. к. совхоз «Брилев» – это пригород г. Гомеля. Об ужасах войны уже немало рассказано и в других источниках, но городу Гомелю, как и многим городам белорусской земли, выпала особая доля. Вот мама, а она уже у нас старушка, со слезами на глазах вспоминает это время. Слишком глубоко вошли в душу те страшные годы войны. Она рассказывает это, как будто это было вчера.

Недалеко от совхоза находился лагерь пленных. Лагерь размещался на территории бывшего конзавода. Мама и другие – наши соседи – пекли лепешки из последних запасов продуктов. Снаряжали моего старшего братишку, надев полный школьный ранец, и отправляли в лагерь. В лагерь он пробирался незаметно, отрывая доски в заборе. Братишке поручали все соседи отгадывать знакомых и сообщать родителям. От пленных он получал целый рюкзак записок. От мамы у него было особое задание – искать отца. Но соседям он всегда отвечал, что никого не видел, а матери: отца я не нашел. Отец ушел на фронт при наступлении немцев в 1941 г., и мама думала, что он не успеет догнать наши части.

Матери из нашего дома выходили часто с сумками продуктов на дорогу, по которой везли наших пленных, всматривались в их лица и бросали на ходу в машины свои небогатые продукты. Немцы в ответ на это строчили из автоматов по стоящим матерям.

Умерших наших пленных везли на автомашинах к противотанковому рву и там их сбрасывали в ров, откуда по ночам доносились стоны.

В августе месяце 1943 года по просьбе многих матерей, а также при содействии подпольных работников (а может, еще каких причин) удалось вырвать из лагеря человек 15 наших пленных. Немецкие жандармы разрешили взять самых молодых, на выздоровление которых не надеялись. Мама говорит, что в них еле-еле теплилась жизнь. Пленных, конечно, разобрали самые сознательные матери, т. к. прокормить человека в то время была целая проблема. Одного из пленных возвращала к жизни и наша мама.

Вот небольшие подробности.

То, что он ел, сразу у него выходило, т. е. не усваивалось. Матери каждый раз после этого нужно было менять белье. Делала она, конечно, это с полной материнской заботой. Лечила всем, чем знала и что можно было достать. Помогли, по воспоминаниям матери, сухари со сметаной, которые приходилось доставать с большим трудом.

Через месяца полтора он поднялся на ноги и стал помаленьку ходить. Звали его Валентином. Родом из Ленинграда, 22 или 23 года рождения.

Фамилию мама помнила, но сейчас забыла.

В марте 1943 года маме прокормить нас стало трудно.

Старшему брату в то время было 12 лет, мне 6 лет и сестренке 10 лет. С нами же жил мамин отец, которому было в то время 83 года, ну и с нами Валентин.

Вот такой была наша семейка. За жизнь всех боролась одна мать.

Чтобы спасти нас, мама вынуждена была увезти нас на родину отца, в Могилевскую область, в деревню. Валентин остался здесь же, в «Брилеве».

С Краснопольского района в конце марта мама по семейным нуждам пешком ходила в совхоз «Брилев». Расстояние это было километров 120.

Валентин узнавал, что мама в «Брилеве». Он сразу же прибегал к ней и угощал, чем можно. Зачастую таким подарком были горсть гречихи и ячменя, а для матери они являлись лучшим подарком.

Дальнейшую судьбу Валентина мы не знаем. По рассказам жителей «Брилева», вскоре он ушел в партизанский отряд.

Валентин! Мама обращается к тебе, если ты жив, отзовись!

Напиши письмо или, будет возможность, приезжай к нам!

Манко А. К.

27 января 1965 г. г. Совгавань

Ф. М-98. Оп. 3. Д. 45. Л. 78–82 об.

№ 111

Ужасы плена трудно описать

Я помню 1942–1945 гг., когда германские фашисты издевались над пленными. Попал я в окружение 17 мая 1942 года под Харьковом. Было нас 79 тысяч солдат, угнали нас в сторону станции Лозовая. В одной деревне за проволочным заграждением стоял 2-этажный дом, вокруг дома стояли часовые на вышках с автоматами в руках, где и находились мы. Ночью прожектора освещали территорию лагеря. В дом загоняли по 200–300 человек и ничего не давали кушать, с голоду умирали каждый день партиями. В этот дом попал и я. Из разговоров ребят узнал, что два дня назад расстреляли 200 человек за то, что они ели мертвеца. В эту ночь решил я бежать, рискуя жизнью, но бежать не удалось. Меня поймали и кинули в другой лагерь, а потом всех нас повезли в город Днепропетровск, но там было не лучше. В день умирало по 150–200 человек от дизентерии, их складывали, как дрова, пять подвод не успевали вывозить.

Однажды собрали нас человек 150 и повезли вроде на работу, и увидели мы такое зрелище: (на площади в) один километр были засыпаны землей живые люди. Когда я спросил у ребят: «Что это за люди?» – то они сказали, что евреи: дети, женщины старики, комиссары. Нас заставили засыпать их как следует землей, иначе мухи лезли. А потом я попал в лагерь 33, и тут я увидел кошмар: офицер СС ставил пленных в две-три шеренги и заставлял бить друг друга по морде, а сам с резиной в руке стоял и наблюдал, если, кто бьет слегка, то подходил и бил сам резиной.

Помню 1943 год, декабрь, мороз достигал от 30 градусов и до 40 градусов. Привезли эшелон пленных, полузамерзших (людей). Когда их разгрузили в холодные помещения, на второй день все умерли.

Нет, гитлеровские фашисты, свои грехи не утаите, эти раны, что вы нанесли народу, народ не простит, как вы рано хотите все забыть. Когда немцы нас гнали из Западной Германии в сторону Дании, то в это время они нас ничем не кормили, а могли бы достать с немецкого огорода картошки. Рядом с нами гнали американских