Верхом на ветре - Лючия Сен-Клер Робсон

пустынным землям к северу от Рио-Гранде. В этом мире красок, видимо, еще не изобрели. Каменистые холмы были окрашены в нейтральные оттенки коричневого, желтого, бурого и охры. Глубокие овраги заросли непролазными запыленными кустарниками, пронизанными высокими пиками кактусов и кишащими длинными желтыми гремучниками. Это была враждебная и безжалостная земля, охраняемая сотнями миль шипастых агав, кактусов и мескитовых кустов, в кровь царапавших ноги.

На второй день они нашли место прошлогоднего лагеря в горах. Отряд поехал ставить лагерь в другом месте, а Странник, Волчья Тропа и Надуа принялись бродить среди упавших стоек для сушки мяса, кострищ и сваленных в кучи хрупких веток, нарубленных год назад. Они искали хоть какой-нибудь след Медвежонка. Но нашли только кости животных и пленных, убитых годом ранее. Большая часть костей была обглодана дочиста, и эти разбросанные повсюду останки невозможно было опознать. Они были белые и сухие, как сама окрестная земля.

— Странник! — крикнула Надуа, помахав ему рукой. — Они живы!

Они присели на корточки возле выложенной в форме клина груды камней. Каждый камень означал день пути, который им нужно было проехать. Острие клина указывало направление. Надуа подбирала камень за камнем, считая их, пока не увидела под одним из камней маленький кожаный мешочек. Осторожно развязав его, она вытряхнула на ладонь локон бледно-золотистых волос, скрутившихся в кольцо, словно тончайшая золотая нить, отрезанная от катушки. Посередине локон был перетянут обрезком жилы, привязывавшим к нему другой клочок волос — черных и кудрявых.

Надуа подняла ладонь, чтобы показать находку Страннику и Волчьей Тропе; и улыбнулась им. После этого, сложив волосы обратно в мешочек, она положила его в мешок побольше; висевший у нее на поясе рядом с расшитым бисером чехлом для шила.

Когда отряд разбился на мелкие группы, Надуа отправилась со Странником, Волчьей Тропой, Хромой Лошадью, Испанцем, Куаной и Найденышем, все еще слабым после болезни. Из-за Найденыша они выехали из лагеря последними. Обернувшись, Надуа увидела на вершине горной гряды, возвышавшейся над широкой долиной, одинокую фигуру. Стареющий сидел верхом на Молнии и озирал раскинувшиеся перед ним земли. Со своего места он мог видеть на семьдесят миль вглубь мексиканской территории.

Надуа помахала ему копьем Странника, которое везла! Но тот или не увидел ее, или не обратил внимания. Наверное, он вспоминал те времена, когда тысяча воинов со своими семьями шла этой тропой грабить одинокие мексиканские ранчо. А может быть, он вспоминал те почести и дары, которыми осыпали его трусливые испанцы, и тот страх, который внушали команчи, куда бы они ни направились.

Теперь на тропе за их спиной раскинулся грязный и уродливый форт белых — словно спящая у входа в типи собака, о которую спотыкаешься, когда выходишь ночью по нужде. Глядя на небольшие группы мужчин и женщин, рассыпавшиеся по обширной бурой долине у его ног, Стареющий с облегчением думал о том, что он уже стар и пришло его время умирать. Он сидел так весь день, наблюдая за переменчивыми тенями облаков на бледно-буром дне долины. Смотрел, как маленький одинокий койот бежит среди мескитовых кустов и кактусов. Он задирал голову вверх, когда по земле скользила тень парящего в вышине ястреба, и чувствовал дуновение ветра — спутника всей его жизни. Старик молча наблюдал, как закат окрашивает в яркие полупрозрачные цвета клубы ватных облаков, более прекрасных в бескрайнем небе, чем витражи какого-нибудь собора. А когда краски стали блекнуть, Стареющий развернул Молнию и отправился на место, которое примет его кости.

Рядом с неуклюжим глинобитным ранчо типи смотрелось чем-то инородным. На треноге возле двери стоял щит с чехлом, сделанным из волчьей шкуры. Рядом было прислонено четырнадцатифутовое копье с узким боевым наконечником. На шесте типи ветер поигрывал вереницей длинных черных скальпов.

Во дворе стояло несколько коренастых осликов, время от времени прядавших ушами и только тем и подававших признаки жизни. Куры в поисках крошек, которые могли случайно упустить с утра, скребли ногами землю возле длинной и грязной глиняной стены с единственной иззубренной деревянной дверью. В одном загоне были кони, в другом — скот. Свиньи, тяжело дыша, валялись в пыли, воображая, что это грязь.

Стая собак со вздыбленной шерстью на загривках и поджатыми хвостами заливалась испуганным лаем. Четыре собаки, с которыми приехали Странник и Надуа, огрызались в ответ, медленно приближаясь к стае. Испанец свесился с лошади и шлепнул одного из своих псов, после чего лай прекратился, перейдя в негромкое рычание.

Дверь ранчо распахнулась, и на улицу, пригнувшись под низкой притолокой, вышел мужчина. На нем были толстые кожаные штаны вакеро[21]. Плечи его были укрыты полинялым полосатым серапе [22]. В руках он держал винтовку — судя по всему, взведенную. Лицо его скрывали широкие поля надвинутой на лоб соломенной шляпы. Он поднял оружие навстречу приближающимся всадникам. «Похоже, мы ошиблись. Наверное, приехали не туда». Надуа пыталась разглядеть лицо мужчины, но солнце слепило глаза. Она вспомнила длинные черные скальпы, висевшие на шесте типи. Сколько стрелков прячется за парапетом вдоль плоской крыши? Ладонь Странника была поднята в знак мирных намерений, но рука Хромой Лошади лежала на прикладе карабина, готовая в любой момент выхватить его из седельного чехла. Вдруг мужчина бросился бежать им навстречу, перескакивая через оказавшихся на пути свиней и крича через плечо на бегу:

— Маленькая Ручка! Это Надуа, Странник и Волчья Тропа!

Следом за ним выскочила невысокая босая женщина, одетая в белую блузку и длинную ярко-красную хлопковую юбку. Когда Надуа спешилась, Медвежонок едва не задушил ее в порывистых объятиях. Подхватив ее на руки, он закружил сестру с такой силой, что с ее ноги слетел мокасин. Еле дыша, она прохрипела:

— Медвежонок... У меня сейчас печень через горло выйдет и глаза вылетят. Отпусти!

Поставив ее на землю, он обернулся к Волчьей Тропе и Страннику. Пока все они с радостными криками хлопали друг друга по плечам, Надуа поправила платье и проверила, не Сломалось ли что-нибудь во многочисленных мешочках, висевших у нее на поясе. Она обняла Маленькую Ручку, скромно стоявшую рядом, и они все отправились к ранчо. Надуа не была в добротно построенном здании уже пятнадцать лет. Она чувствовала себя неловко в толстых массивных стенах, словно отсекавших ее от окружающего мира.

Надуа быстро прошла через главную комнату в открытый дворик и села на каменную скамью возле небольшого круглого фонтана в центре двора. Благодаря источнику вода в нем была прохладная. Болтая рукой в воде, Надуа принялась оглядываться по сторонам и изучать владения Медвежонка.

Открытый коридор с