Шпион - Артур Батразович Таболов

– Не могу. Он допоздна работал и теперь спит. Я не стану его будить, звоните утром.

Через полчаса звонок повторился. На этот раз звонил генерал-лейтенант Куцевалов, начальник военно-воздушного отдела Советской военной администрации в Германии, в непосредственном подчинении которого находилась группа Токаева. Он приказал подполковнику немедленно явиться в его кабинет в Карлсхорсте. По дороге Григорий пытался понять, что значит этот ночной вызов. В Москве все руководители работали по ночам и расходились по домам только после того, как Сталин уезжал из Кремля. В Карлсхорсте тоже работали по ночам, хотя чаще всего в этом не было никакой необходимости. Звонок Куцевалова мог означать, что случилось что-то важное, а мог не означать ничего, просто у генерал-лейтенанта возник какой-то вопрос.

С Куцеваловым у подполковника Токаева были непростые отношения. Григорий знал, что он был военным летчиком, храбро воевал. За участие в боях под Халхин-Голом в 1939 году стал Героем Советского Союза, бывшие сослуживцы о нем очень хорошо отзывались. Но по мере того, как он поднимался по карьерной лестнице, характер его портился, он стал раздражительным, нетерпимым к чужому мнению. В то, чем занимается группа Токаева, Куцевалов не вникал, но считал, что он слишком либеральничает с немецкими специалистами, их следует без лишних разговоров задерживать и отправлять в Советский Союз. От возражений Токаева, что так можно получить много малоквалифицированных инженеров, а наиболее ценных ученых упустить, раздраженно отмахивался. После исчезновения авиаконструктора Курта Танка их отношения обострились. Работе подполковника Токаева он не помогал, но и не очень мешал, зная, что руководители СВАГ ценят его как ученого-ракетчика.

В кабинете Куцевалова в Карлсхорсте были генерал-лейтенант Дратвин, недавно назначенный первым заместителем главноначальствующего СВАГ маршала Соколовского, и начальник политуправления СВАГ генерал-майор Андреев. Лица у всех были озабоченные.

– Что-то случилось, товарищ генерал-лейтенант? – обратился Токаев к Куцевалову.

– Случилось, – вместо него ответил Дратвин. – Маршалу Соколовскому позвонил министр Вооруженных сил Булганин. Приказал срочно прислать в Москву генерала Куцевалова и вас, Токаев. В Кремле будет какое-то совещание по ракетам.

– Совещание в Кремле – это очень серьезно, – заметил Григорий. – Мне нужно время подготовиться к нему.

– Нет времени, – отрезал Дратвин. – Завтра утром вылетаете в Москву. Послезавтра в десять вечера вы должны быть в Кремле.

Вечером следующего дня они уже были на Ходынском поле. На присланной за ними машине Куцевалов завез спутника домой, а сам поехал в гостиницу минобороны, где для него был оставлен номер. Странное чувство испытал Григорий, неожиданно оказавшись дома. Перед отъездом в Берлин Аза навела в комнате порядок, все вещи и книги стояли на своих местах, но были словно чужими, принадлежавшими совсем другому человеку. Токаев бесцельно побродил по комнате, посидел за пустым письменным столом, когда-то заваленным бумагами с расчетами и графиками, и пошел спать. Нужно было выспаться, завтра предстоял нелегкий день.

Григорий ожидал, что генерал Куцевалов заедет за ним и они вместе отправятся в Кремль. Но вместо этого около восьми вечера к нему постучалась совсем молоденькая девчушка в форме сержанта НКВД и доложила:

– Товарищ подполковник, машина подана. Сегодня она в вашем распоряжении.

Апрель в Москве выдался ненастным, срывался мокрый снег, налипал на лобовое стекло черного трофейного «Опель Капитана», который прислали подполковнику Токаеву. Быстро стемнело, машин на улицах было мало, тротуары тоже были пустынными. «Опель» прошумел шинами по брусчатке Красной площади и остановился у Спасской башни. Пропуск подполковнику Токаеву был заказан. Охрана тщательно проверила документы у водителя и пассажира и открыла шлагбаум. Девчушка уверенно провела машину по темным проездам Кремля и подъехала к зданию Сената, в котором после переноса столицы из Петрограда в Москву размещалось советское правительство. На площадке у подъезда блестели мокрыми лакированными плоскостями десятка полтора черных лимузинов. Водитель пристроила «опель» сбоку.

– Здесь я вас буду ждать сколько нужно. Идите, товарищ подполковник.

Подъезд Сената был ярко освещен. Два офицера в форме НКВД очень тщательно проверили документы и пропуск Григория и впустили в здание. В гардеробе на нижнем этаже он оставил шинель и поднялся по широкой мраморной лестнице. На верху лестницы у него еще раз проверили все документы, потом один из офицеров НКВД провел его в подковообразный коридор вокруг зала, в котором заседало правительство. На дверях кабинетов были таблички: «Заместитель Председателя Совета Министров СССР Л. П. Берия», «Заместитель Председателя Совета Министров СССР Г. М. Маленков», «Заместитель Председателя Совета Министров СССР М. А. Вознесенский».

Возле кабинета Вознесенского офицер сказал:

– Вам сюда. – И, козырнув, удалился.

Секретарь Вознесенского в чине полковника встретил Токаева недовольным вопросом:

– Вы где гуляете? Совещание уже началось.

– Меня вызвали на двадцать два ноль-ноль, – напомнил Григорий. – Сейчас только половина десятого.

– Начали раньше, вас не успели предупредить. Посидите, я о вас доложу.

Не успел он это сказать, как из кабинета Вознесенского вышел Вершинин, командующий ВВС СССР, заместитель министра обороны. Григорий его хорошо знал еще с довоенных времен, когда Вершинин был помощником начальника Высших авиационных курсов усовершенствования летного состава и часто приезжал в академию Жуковского.

– Ну что за болван ваш Куцевалов! Вы бы послушали, что он несет! Как на политинформации перед новобранцами! – с досадой проговорил он. – Хорошо, Токаев, что ты пришел. Входи, тебя ждут.

В кабинете за длинным столом сидели члены Политбюро Вознесенский и Маленков, министр авиационной промышленности Хруничев, главный конструктор «Яков» генерал-полковник Яковлев, главный конструктор «Мигов» Артём Микоян и генерал Куцевалов. Лицо у Куцевалова было багровое, потное. Видно, разговор, который шел в кабинете, дался ему нелегко.

– Садитесь, Токаев, – предложил Маленков. – Надеюсь, вы сумеете ответить на наши вопросы лучше, чем ваш начальник.

– Как смогу, у меня не было времени на подготовку.

– Не прибедняйся, сможешь, – перебил Вершинин. – Начнете, Георгий Максимилианович?

– Мы получили информацию, что конструктор «Фау-2» Вернер фон Браун выходил на контакт с людьми генерал-полковника Серова и предлагал свои услуги Советскому Союзу, но его предложение отклонили. Это так?

– Нет, это дезинформация. Фон Браун был штурмбаннфюрером СС и активным членом нацистской партии. Он добровольно сдался американцам и сейчас в США. Трудно поверить, что он предлагал нам сотрудничество.

– Профессор Курт Танк, – продолжал Маленков. – Нам известно, что вы встречались с ним в Берлине. Вскоре после этой встречи он исчез. Как вы это объясните?

– Да, я с ним встречался, – подтвердил Григорий. – Предложил переехать в Советский Союз и гарантировал, что ему будут предоставлены все условия для работы. Он сказал, что устал от войны и хочет только одного – чтобы о нем забыли. Но обещал подумать.

– И сбежал в Аргентину?

– Я не знаю, куда он сбежал.