Ангел с черным крылом - Аманда Скенандор

Уна криво улыбнулась, но облегченно вздохнула, когда миссис Бьюкенен увела ее подальше от этой комнаты и ядовитых газов.

Дальше миссис Бьюкенен показала ей демонстрационный зал. Это была квадратная комната, раза в два больше, чем та квартира, в которой еще совсем недавно жила Уна. В комнате этой были всевозможные бинты, подкладные судна и пузырьки разнообразных форм и размеров. Потом они пошли в библиотеку. Уна была в ней всего четыре дня назад, но так боялась провалить собеседование, что совершенно не обратила внимания на обстановку. Здесь было много столов и кресел. За ними можно было бы разместить несколько десятков человек. Правда, сейчас тут сидели всего пара-тройка девушек. Книги были аккуратно расставлены по темам и алфавиту, но явно не для украшения, как во многих частных библиотеках. Корешки многих были оборваны и потрепаны. И это были вовсе не только учебники по медицине. Уна заметила имена нескольких авторов, чьи произведения мама читала ей, когда она была совсем маленькой. Уна с удовольствием провела по книгам рукой.

– Можно брать любые книги, – улыбнулась миссис Бьюкенен. – Главное потом вернуть на место.

Уна убрала руки от книг. Какой смысл во всех этих красивых историях, если они не помогают обрести ни денег, ни крыши над головой?

– А можно мне теперь посмотреть мою комнату?

– О, да, конечно! Представляю, как вам не терпится осмотреться в своей комнате и познакомиться с соседкой. Пойду возьму белье, и вместе пойдем наверх.

В ожидании миссис Бьюкенен Уна прошла от стеллажей с книгами в дальний угол комнаты, где в камине тлели угольки.

«Соседкой», – сказала миссис Бьюкенен. У нее что, будет всего одна соседка по комнате? Уна предполагала, что все ученицы спят в одном большом зале. Комната на двоих – это просто невиданная роскошь! Похоже, то время, что ей придется здесь переждать, пока не уляжется шумиха вокруг убийства Бродяги Майка, она проведет далеко не в худших условиях!

Справа от камина на стене висело какое-то письмо в красивой рамке. Обрамить письмо и повесить его на стену? Довольно странно, если оно не от самого президента Артура[30], конечно. Уна подошла поближе, чтобы прочитать, от кого же это письмо. Но видно было только его первую страницу. Наверное, остальные были под ней. Обращение было просто «Сэр!», и первая строка звучала так: «от всего сердца желаю Вашей ассоциации благословения Божия в этом нелегком деле – реформировании…» и далее шло подробное описание обязанностей медицинских сестер и тех качеств, которыми они должны обладать. «Медицинские сестры – это не медики! – продолжал автор письма. – Наоборот, они выполняют распоряжения врачей и хирургов, и именно они обеспечивают порядок в медицинских учреждениях, следя, прежде всего, за чистотой, регулярностью проветриваний, питанием пациентов и так далее». В этом письме сестра милосердия описывалась как умная, культурная и благочестивая женщина. Упрямством же – по мнению автора письма – отличаются лишь женщины недалекие и глупые.

Уна хмыкнула. Пару раз в жизни ее называли упрямой, но она всегда считала, что по-настоящему глупы как раз те, кто кичится своим происхождением и благочестием.

Уна услышала за спиной шаги и обернулась. Шедшая к ней женщина словно сошла с одного из пасторальных пейзажей, что висели на стенах вокруг. Платье ее хоть и было сшито из добротной шерстяной ткани, но выглядело каким-то простецким и деревенским. Если кожа женщин, живущих в городе, всегда выглядела матовой и какой-то болезненно-желтой, то у нее она была здоровой, слегка загорелой и словно омытой утренней росой. И у нее был естественный румянец на щеках. Она радушно улыбалась, открыто, без всяких задних мыслей. Если бы Уна столкнулась с ней в парке или на вокзале, то непременно обчистила бы ее карманы и сумочку.

– Представляете, это письмо действительно от нее!

– От нее?

– Да. От мисс Флоренс Найтингейл![31] Основатели нашей школы спрашивали ее совета, когда продумывали, какой должна быть эта школа. Это ее ответ. Вы знаете, что из стен ее школы вышли уже более пяти тысяч медицинских сестер, которые работают сейчас по всему миру?

Да уж, эта женщина, может, и родилась в деревне, но разговаривает почти как коренная жительница Нью-Йорка, и с таким приторным энтузиазмом, что аж зубы сводит. Уна отступила на шаг назад, потому что женщина подошла так близко, что уже могла залезть к ней в карман, и чуть не опрокинула ведро с золой, стоявшее у камина.

– Да, кстати, я мисс Льюис. Но можете звать меня просто Друзилла. Уверена, мы обязательно подружимся. Я так рада быть здесь, что, боюсь, лопну от счастья!

Зажатая между камином и стеной, Уна поморщилась, боясь, что восторг Друзиллы перерастет в припадок.

– Всегда мечтала стать медицинской сестрой, – продолжала щебетать Друзилла, – а вы? С тех самых пор, как прочитала «Записки об уходе» Флоренс Найтингейл. А мне тогда было всего-то десять, представляете?

Тут на выручку Уне пришла миссис Бьюкенен с грудой белья в руках.

– Простите, что перебиваю, мисс Льюис, но я хотела показать мисс Келли вашу с ней комнату, а то скоро мне надо будет спуститься на кухню и помогать поварам с ужином.

– Нашу комнату? – в растерянности переспросила Уна.

– Да, вы в одной комнате.

– Ура! – чуть не запрыгала от радости Друзилла.

Она тут же схватила Уну под руку и забрала белье у миссис Бьюкенен.

– Я сама провожу ее!

Миссис Бьюкенен благодарно улыбнулась и зашагала прочь, оставив Уну заботам Друзиллы. Они поднялись по лестнице на два пролета, а потом зашагали по длинному коридору. Друзилла неустанно трещала про эту Найтингейл. Несмотря на то, что коридор был достаточно хорошо освещен, Уна инстинктивно стала искать в кармане спички. В отличие от трущоб, где коридорчики были такими узкими, что в них с большим трудом могли разойтись боком два человека, здесь по коридору бок о бок могли спокойно шагать три женщины в платьях с пышными юбками. Так что высвободить свою руку из цепкой хватки Друзиллы под предлогом тесноты коридора у Уны шансов не было.

Когда они вошли в комнату, Уна сразу увидела, что здесь гораздо просторнее, чем в той клетушке, которую она делила с Дейдре и другими соседками по трущобной квартирке. В комнате было очень уютно: две деревянные кровати с простыми, но чистыми матрасами, около каждой тумбочка, а в ногах – большой деревянный сундук. Вдоль дальней стенки между кроватями стоял платяной шкаф, довольно широкий и почти до потолка в высоту.

Уна так и застыла в дверях, а Друзилла бросилась застилать ей постель. Неужели она действительно будет здесь жить? Не может быть, тут какой-то подвох… Уна внимательно осмотрела стену, но в ней не было ни выемок, ни трещин. Уна сделала глубокий вдох, потом еще. Чем-то странным пахнет тут. Мылом… И немного цветами…

– Я надеюсь, вы не разочарованы… – продолжала Друзилла, обеспокоенная настороженностью Уны, – а то я уже слышала, как некоторые перешептываются и жалуются, что все слишком простенько. А по мне, так очень прилично. Что скажете? Это ведь, в конце концов, учебное заведение, а не вилла на курорте в Ньюпорте…

Друзилла разгладила покрывало на постели Уны и взбила подушку.

– Ну, как?

Уна все так же стояла на пороге.

Но вот она, наконец, зашла в комнату. И сразу заглянула за дверь. Там было два крючка, на одном из которых уже висело пальто Друзиллы. И больше за дверью не было ничего. И никого.

А чего она боялась-то? Это ж не темный закоулок, где прячутся бандиты, готовые набросить веревку на шею любому. И вряд ли Друзилла была одной из воровок, что работают в паре, когда одна заманивает человека в комнату, а другая бьет его по голове, после чего бездыханную жертву обчищают по полной программе. Представив себе эту картину, Уна еле сдержалась, чтобы не рассмеяться. Да, эта Друзилла, конечно, болтушка та еще, но она наивна и невинна как дитя.

И все же Уна проверила содержимое всех карманов перед тем, как повесить пальто на соседний крючок. Потом она поставила чемоданчик в ногах своей кровати и осторожно потрогала матрас. Он был довольно мягкий, но упругий. Внутри явно не солома и не старое тряпье. Уна постучала по нему всей