Демократия, не оправдавшая надежд - Александр Владимирович Быков

В середине сентября со стороны белых на фронте появятся роты 339-го стрелкового полка армии Соединенных Штатов. Простым рабочим парням из штата Мичиган, призванным на военную службу, командиры объяснили: они сражаются против большевиков, которые заключили мир с немцами и теперь являются их союзниками, следовательно, врагами Антанты.

Русские, которые против боло, лояльны Антанте, и им надо помочь удержать Север России от захвата прогерманскими силами. Война получила понятное солдатам стран союзниц обоснование.

Они пришли сюда не в качестве оккупантов, а чтобы помочь русским в борьбе с боло, но с удивлением почувствовали, что крестьяне в деревнях далеко не везде рады союзным войскам.

Красная пропаганда, без устали вещавшая о зверствах интервентов на захваченных территориях, сделала свое дело. Но там, где побывали отряды Красной армии, особенно из числа моряков и рабочих, смотревших на крестьянство, как на чуждую социализму среду, население относилось к белым и союзникам не только лояльно, но и радушно. Союзники за все платили наличными, не устраивали конфискаций продовольствия и имущества, первоначально даже не видели в местном населении возможных шпионов боло.

В деревнях уже не было прежнего единодушия. Вернулись с фронта солдаты, многие верили обещаниям Советской власти, деревенская голытьба ждала красных, чтобы начать передел собственности.

Справные мужики собирались защищать свое имущество. В церквях молились за успех белого движения. В деревнях крайне мало было людей дела, крестьяне больше сомневались, и там, где агитация была поставлена как надо, шатания в ту и другую сторону быстро преодолевали.

Бывало и так: одна деревня на стороне белых, а другая, соседская, сочувствует Советской власти. Эта политическая чересполосица была не понятна союзникам, и очень скоро в их среде победила подозрительность ко всему русскому, включая и добровольцев на Севере России.

Англичане, игравшие главную роль среди союзников, старались поставить все под контроль, иногда убивая инициативу добровольцев на корню. Эйфория первых дней вскоре сменилась легким непониманием и раздражением по отношению к британцам, причем не только со стороны русских, но и от французов, американцев и даже представителей британских доминионов Австралии и Канады.

Сдерживала ситуацию надежда на скорое окончание мировой войны. О грядущем мире писали западные газеты, и союзные солдаты полагали, что как только мир придет в Европу, они навсегда покинут эти суровые края.

Война с большевиками в свете грядущих событий отходила на второй план. Боевые действия на фронтах тем не менее продолжались.

Подразделение военного госпиталя, где проходил службу санитар Годфри Андерсон, было решено перебросить вверх по Двине. Для передвижения госпиталя была выбрана баржа – длинное, тупоносое и неуклюжее судно. Оно было полностью вычищено и готово к работе.

Две недели путешествия по реке на буксире, медленно тянувшем баржу, были временем спокойствия и расслабления. Никаких перекличек или рутинных упражнений, призванных держать рядовых в состоянии постоянной занятости. Офицеры и сержанты засели в своих каютах и показывались на воздухе крайне редко, рядовой состав был предоставлен сам себе. Солдаты валяясь на поддонах по обеим сторонам судна с сигаретами в зубах и слушали, как буксир, надсадно хрипя, боролся со встречным речным течением. Впрочем, неуклюжее чудовище под названием госпитальная баржа он тащил вполне успешно.

Погода благоприятствовала путешествию, и санитар Андерсон решил записать впечатления себе в дневник, просто так, для памяти, чтобы вспомнить потом. Он, конечно, не знал, что спустя почти сто лет его записями в далекой России будут зачитываться многие люди. В отличие от своих товарищей по службе Гоша был человеком с прекрасным чувством вкуса. Если бы он захотел, мог бы стать неплохим беллетристом.

«Погода восхитительна, не похожа своим теплом на октябрь. Пейзаж превосходен: ровные берега, заросшие мощными хвойными лесами, живописные протоки, окаймляющие лесистые острова, розовое пламя рассветов и яркое солнце полудня, плывущее по небесному своду низко, широко и величественно. Временами по крыше нашего судна барабанил дождик, мягкий и несерьезный.

Мы проплывали мимо деревень, теснившихся по берегам реки, иногда останавливались, чтобы сложить на палубу буксира несчетное количество охапок дров.

Жители предлагали нам купить у них «yetsels» (яйца) и карликовый картофель. Картошка здесь, на далеком Севере, просто не вырастает до нормальных размеров.

Долгой зимой в темные вечера женщины прядут нити изо льна и ткут полотна. В каждом доме обыкновенно есть кирпичная печь, с которой связано все дорогое сердцу крестьянина владение, там же находится самовар, который всегда полон горячей воды для чая».

Вот и остановка – вытянутая вдоль берега реки Двины деревня Березник. В местной земской больнице теперь расположен госпиталь союзников.

Андерсон сразу увидел израненных королевских шотландских стрелков, которых доставили откуда-то с передовой.

Война тут была повсюду. С аэродрома взлетали самолеты, уходя на юг на разведку или для бомбежки противника. По реке сновали пароходы и военные суда. Бои шли выше по течению в 50 милях от Березника.

Андерсон подумал, что путешествию пришел конец и пора бы позаботиться о хлебе насущном. Солдаты, которых кормили тушенкой из жесткой говядины и сухими галетами, очень нуждались в разнообразной еде. Её можно было выменять у местных за ту же тушенку или сигареты.

Гоша хотел было организовать коммерцию и уже договорился на завтра получить свежую курочку в обмен на армейский паек, как вдруг новый приказ выдвигаться по реке Ваге в направлении Шенкурска.

И снова в путь! Каюты младшего персонала были расположены чуть выше ватерлинии, и самые ленивые, приоткрыв иллюминатор, умывались, не вставая с койки. Годфри был очень любознателен. Он смотрел вокруг и записывал свои впечатления в тетрадку:

«Мы увидели множество деревень, которые выглядели уже далеко не так примитивно, как на Двине. Типичные деревни Севера России – скопление грубо построенных, некрашеных, серых от непогоды домов, среди которых непременно возвышается церковь, окрашенная в белый цвет, с зеленой крышей, имеющая один и более луковичных куполов исполненных в оригинальном ортодоксальном стиле.

Ночной ведьмовской свет бледной призрачной луны, темные леса, туманы и миражи, расплывающиеся по берегам, мрачные и мистические изгибы реки внушали одинокому человеку, кинутому в проклятую даль, жуткое чувство заброшенности в дикой местности.

Несмотря на это колдовство природы и света, мы постоянно были начеку. Однажды один арестованный, подозреваемый в шпионаже, попробовал смыться через окно, но был пойман прежде, чем успел удрать».

Вот и Шенкурск, второй по величине город губернии. Жители, пережившие летнюю смуту солдат-отказников, трехдневный террор Павлина Виноградова, расстрел заложников из числа уважаемых граждан и аресты участников летнего восстания, были настроены к союзникам очень благожелательно. Город также понравился Андерсону, и через несколько дней он взял в руки