Демократия, не оправдавшая надежд - Александр Владимирович Быков

– Подожди, – Густя взяла в руки клизму, ловким движением кисти вставила носик куда надо и нажала на грушу.

– Ты избавила меня от лекарских мук, я твой должник навеки! – Дурачась, закричал Гоша. – У меня руки тряслись, а этот солдат ругался так, что старый испанский пират умер бы от зависти. Хорошо, что ты не понимаешь по-английски.

Труды были напрасны, пациент не прожил и дня…

В Бакарице медперсонал задержали на две с лишним недели. В начале октября, когда стало холоднее, эпидемия «испанки» пошла на убыль. После нескольких беспокойных недель грипп оставил в покое войска союзников и перекинулся на русские деревни, бесчинствуя там до самых морозов. Сколько умерло от него крестьян – не известно. Американцы потеряли умершими около сотни молодых парней: рядовых, сержантов, капралов.

– Августа, я пришел попрощаться, – Гоша взглянул на девушку грустными глазами.

– Что случилось?

– Ничего, просто нашу часть переводят в другое место. Пришел приказ. Завтра мы грузимся на баржу и идем куда-то вверх по реке Двине к новому месту службы, больше я ничего не знаю.

– Как жаль, – ответила Густя, она привыкла к этому неунывающему парню.

– Я вам напишу письмо, – ответил Гоша, – дайте адрес.

Августа назвала ему улицу и дом, Гоша записал в блокнот и, улыбнувшись, сказал:

– Я никогда раньше не был знаком с русскими барышнями, многие наши считают здешних женщин грубыми, но это не так. Вы совсем другая, вы чувственная и нежная. Обещайте, что вы мне ответите на письмо.

– Обещаю, Гоша, – почему-то засмеялась Августа. Ей было приятно слышать такие слова от американского санитара.

Санитар Годфри Андерсон отбыл из Архангельска, Августа вернулась на службу в госпиталь Красного креста, но долго поработать там не успела.

В архангельском Доме морских ветеранов, возле штаб-квартиры американских войск, был открыт еще один госпиталь для выздоравливающих. Августе Степановой предложили должность сестры милосердия, похлопотал один из знакомых медиков.

Девушка, не раздумывая, согласилась. Ежедневный кошмар с тяжелобольными и умирающими солдатами остался в прошлом. Выздоравливающие снова хотели жить, мечтали о будущем и с большим интересом смотрели на русскую «сестрицу».

– Общение такого рода – это как дополнительная пилюля, – шутил начальник госпиталя, требуя от женского персонала идеальной чистоты форму и улыбку на лице.

Некоторых счастливчиков после комиссии отправляли на родину, но основная масса солдат возвращалась в свои подразделения и продолжала тянуть лямку на непонятной для них войне.

От раненых Густя впервые услышала названия станций и населенных пунктов, где шли сражения с большевиками. Иностранцы с трудом могли выговорить название «Обозерская», зато с короткими «Тулгас», «Сельцо», «Вага» они справлялись без труда.

Сестра милосердия узнала, что где-то на юге в лесах между станциями Обозерская и Плесецкая пролегает линия фронта, и ежедневно отряды союзников подвергаются атакам большевиков.

В другой части, на Двинском фронте, идут упорные бои с применением речных флотилий. Под ударами артиллерии там гибли двинские деревни, жители которых, оказавшись между двух огней, лишались дома и имущества. Обе стороны не жалели снарядов, и поэтому после каждого сражения тут и там возникало пустое жженое место.

Раненые рассказывали, что самое спокойное место на фронте – это район города Шенкурска. В самом городе много союзных войск, на дальних и ближних подступах созданы укрепленные блокгаузы. Вокруг города топи и болота. Зимой выпадет глубокий снег, и подойти к городу будет еще труднее. Оборона города крепка. Без взятия Шенкурска большевикам не продвинуться к устью реки Ваги и Двинским позициям. До самой весны беспокоиться не о чем.

«Где-то там сейчас Гоша Андерсон», – подумала девушка.

Хорошо бы он не забыл написать ей письмо.

Глава 10

Утром, чуть рассвело, командир Вологодского полка Афонский отправил в деревню разведку. Те передали условным сигналом, что путь свободен. Корабли белых отошли назад в Двинской Березник. Одному из судов, как и предполагали красные, требовался ремонт.

– Взвод, за мной! – Приказал Афонский. – Выдвигаемся навстречу командиру.

С момента ночного обстрела прошло уже более трех часов. Стрелки вернулись на вчерашние позиции. Во время ночной вылазки белые не только сожгли здание штаба, они подорвали брошенные красными пушки макленки и боезапас к ним, нарушили телефонную связь с основными силами отряда в деревне Чамово.

Вологодский полк остался с одними пулеметами.

– Смотрите! Кажется, командир!?

Из под завала бревен виднелась рука Виноградова.

– Налегай! – Скомандовал Афонский. – Может, еще жив? Его бревнами придавило.

Бойцы растащили тяжеленные плахи и обнаружили под ними командующего Двинским фронтом.

Павлин Федорович был мертв. Он лежал на земле со спущенными портами. На голове запеклась кровь от удара большим тяжелым предметом.

– Чего это он? – Спросил молодой вологодский солдатик.

– Не видишь что ли? До ветру командир пошел, тут его и накрыло, с каждым может случиться.

– Какая-то не геройская смерть, – заметил солдатик.

– Отставить разговоры! – Афонский, вспомнив, что в прошлом был командиром батальона в царской армии, повысил голос. – Смерть, она не выбирает, когда и за кем приходить. О том, что видели – ни слова, иначе расстреляю лично.

Но сохранить тайну не удалось. К десятине подошли деревенские мальчишки, увидели убитого красного командира в непотребном виде и, засмеявшись, убежали.

– Разбрешут теперь, – сказал вологодский солдатик.

– Эти не страшно, – ответил командир Вологодского полка, – их никто слушать не будет, главное, чтобы вы не сбрехнули.

– Мы – нет. Могила, – ответил за всех солдатик.

– Хорошо, что командира не нашли белые, было бы нам всем тогда на орехи.

Павлина Виноградова с трудом распрямили, к утру труп уже окоченел, одели, завернули в шинель и понесли к пароходу.

На следующий день в Вологду в штаб армии ушло донесение о героической гибели командующего Двинским фронтом, который лично вел огонь из пушки, получил ранение, но продолжил руководить боем из укрытия. Шальной снаряд попал в штабель бревен, которые рассыпались и насмерть придавили командующего фронтом.

В тот же день из штаба получили «молнию»: «Тело героя срочно отправить в Вологду для решения вопроса о захоронении».

Между тем, сражение за обладание устьем реки Ваги не было окончено. После гибели Виноградова командование принял на себя Валерий Леонидович Афонский, тот самый, командир не очень храброго Первого вологодского полка, бежавшего в ночь на 8 сентября с поля боя в Шидрово.

В архиве сохранился его отчет о следующем боевом дне, 8 сентября:

«В 10 часов 8-го пришла из Двины канонерка противника, огонь усилился, и оставаться в деревне значило обречь 3 и 1 роты и команды Вологодского советского полка и 2 роту балтийцев на бесцельную гибель.

В