Демократия, не оправдавшая надежд - Александр Владимирович Быков

их по установленному курсу на британские фунты. В то время это была одна из главных мировых валют. Обеспечение фунтом стерлингов делало новые рубли полноценной финансовой единицей и должно было в кратчайшие сроки оздоровить денежное обращение в области.

Восстанавливать было что. За два месяца работы правительство Чайковского, оказавшееся после переворота без наличности, выпустило несколько видов обязательств «Займа Доверия», отпечатанных на простой писчей бумаге, которые предназначались к обмену на наличные деньги сроком на шесть месяцев под 5 % годовых.

Казалось, что проблема наличности решена в принципе, но с поздравлениями на этот счет поторопились. Расходы существенно превышали доходы. Чтобы как-то свести концы с концами, правительство увеличивало объемы печати облигаций. Их стоимость по отношению к другим категориям денег пошла вниз. Желающих обменять «чайковки» на царские кредитные билеты и даже на «керенки» уже не было. Сроки погашения выпущенных обязательств приближались. Разменных денег категорически не хватало. Британский проект оказался выходом из финансового кризиса.

У Линдлея насчет этой эмиссии были свои соображения. В его руках оказалось настоящее дело, которое позволит ему сделать пребывание английских солдат в России если не прибыльным, то уж по крайне мере минимально затратным. Если предположить, что большая часть «северных рублей» никогда не вернется в Британское казначейство, то все расходы, оплаченные новой валютой, будут сведены к стоимости производства банкнот. Казначейство крупно сэкономит на северной экспедиции.

В итоге так и случилось. Британское казначейство, весьма щепетильное в мелочах, обменяв по итогу существенно меньше «северных рублей», чем было выпущено изначально, даже не поблагодарило человека, придумавшего эту выгодную операцию.

Билль-брокер Харви очень торопился. До ледостава он планировал вернутся назад в Лондон. Зимовать в Архангельске, даже в компании блестящих английских дипломатов и военных, в его планы не входило. При нем были чемоданы с пачками упакованных банкнот новых «северных рублей», которые надо было передать в казначейство с инструкцией по дальнейшему использованию.

Линдлей радостно встретил земляка и поспешил с ним в канцелярию, чтобы поскорее увидеть воочию свой проект. Они открыли чемоданы, сорвали упаковку на одной из пачек. Линдей принялся рассматривать деньги и обомлел!

– Что-то не так? – Спросил его Харви.

– Они там вообще-то хотя бы газеты прочитали, что ли, – выдавил из себя поверенный в делах.

– А в чем дело, кто это – они?

– Сотрудники нашего казначейства. Им следовало бы знать, что в марте прошлого года в России произошла революция, а в ноябре – другая. В июле этого года низложенный царь был расстрелян.

– И что?

– Посмотрите на эти банкноты, – Линдлей давно так не волновался, – на них напечатана императорская корона и герб. Вы понимаете, им-пе-ра-тор-ская, – по слогам произнес он последнее слово. – Между тем империи в России давно уже нет.

– Позвольте, Френк. Вы сами писали, что новые деньги должны быть похожи на царские образцы, – попробовал оправдаться Харви.

– Похожи, но не идентичны, неужели это не понятно!

– Не понятно. Вот, пожалуйста, сделано, как Вы говорили: название «Северная Россия» имеется, сходство с царским купюрами налицо, качество печати превосходное, не хуже чем в русской экспедиции по заготовлению государственных бумаг, я искренне не понимаю ваше волнение!

– Поймите, Харви, выпуск этих денежных знаков не только экономическое предприятие, но и политическое событие. Вы знаете, кто стоит во главе русской власти в области?

– Чайковский.

– И кто он по политическим воззрениям?

– Откуда мне знать!

– Вот то-то и оно, а я знаю и сейчас расскажу Вам, почему я так взволнован. Чайковский – социалист, и выпуск денег от имени его правительства должен быть обставлен с соответствующими условностями. Он всю жизнь боролся с самодержавием, и никакие символы царской власти на банкнотах для него не приемлемы.

– Но мы и так убрали портреты царей и поместили вместо них аллегорические женские фигуры.

– Этого мало, остались знаки самодержавной власти: корона, орел со скипетром и державой.

– По-моему, это совершенно не существенно.

– А по-моему, милый Эрнест, всё как раз наоборот. Я ценю ваше рвение в работе и минимальные сроки, которые потребовались для осуществления эмиссии, но выпускать банкноты в обращение в таком виде, увы, нельзя.

– Что же теперь делать? Не хотите же Вы сказать, что содержимое чемоданов надлежит бросить в корабельную топку?

– Именно так и надо бы сделать, но Казначейство никогда не пойдет на осуществление второго тиража. Более того, это будет конец Вашей карьере, Харви, а она у Вас еще может сложиться самым наилучшим образом.

– Как же нам быть?

– Завтра мы покажем банкноты на заседании правительства и предложим меры для устранения неприятных погрешностей.

На следующий день в городе только и говорили, что о новых деньгах. Их еще никто не видел, но сама новость о полноценной валюте с обязательным разменом на фунты стерлингов потрясала воображение жителей. Многие готовились обменять старую наличность на «английские рубли». Название это сразу же вошло в обиход и быстро прижилось.

Оба британских джентльмена счастливо избежали участи увековечить себя в народном названии банкнот, видимо потому, что фамилии их не сочетались с народным прозвищем новых денег, да и мало кому были известны за пределами круга особ, приближенных к иностранцам. Действительно не «линдлейками» же называть новые деньги, а уж «харвейки» еще чище, и не солидно как-то по отношению к конвертируемой валюте, «северные рубли» тоже звучит как-то провинциально, то ли дело «английские»!

– Господа, я познакомился с образцами новых денежных знаков, привезенными мистером Харви, и нахожу, что они совершенно никуда не годятся, – начал свой доклад князь Иван Анатольевич Куракин, только что назначенный руководить финансами Северной области.

– Я вас предупреждал, – шепнул Линдлей Эрнесту Харви.

– Эти банкноты политически безграмотны и могут бросить тень на репутацию нашего правительства.

– Господин Куракин, – сказал Линдлей, – после выпуска ваших краткосрочных обязательств навредить финансам Северной области уже практически невозможно.

– Я бы попросил Вас, господин Поверенный в делах!

– Господа, прошу тишины, – Чайковский был настроен явно примирительно. Деньги есть. Они напечатаны в хорошем качестве, защищены от подделки, обеспечены самой надежной в мире валютой, что еще нужно? В конце концов, пользуемся же мы «николаевскими» деньгами, и ничего. И большевики ими пользуются. Более того, активно их печатают, практически не скрывая этого факта. Мне рассказывали банковские работники, что выходят новые серии царских банкнот с подписями кассиров, которые никогда при царе и Керенском в этом ведомстве не работали. Все это происходит наряду с выпуском так называемых «керенок», которые население не любит и принимает крайне неохотно, хотя это деньги революции. Не сегодня-завтра большевики начнут собственную эмиссию денег, аннулируют все предыдущие выпуски, и тогда вал царской наличности и керенок хлынет сюда и обрушит