Снегири на снегу (сборник) - Олег Георгиевич Петров

– Всё так, Сережа, но вот, что меня смущает… Когда вся кутерьма с побегом из лагеря завертелась?

– Три дня назад. Еще буран был, снежку привалило…

– Вот… Три дня. И опять же – снежок. Тут ты – в самую точку. А теперь, други мои, ответьте на простой вопрос: может ли человек с такими ранами на голове, без питья и жратвы, да в такой худой одежонке лагерной столько времени скитаться по лесу? В лагерном ватнике на рыбьем меху, без шапки, с разбитой головой…

Ткачев замолчал на мгновение, потом озабоченно спросил Тимохина:

– А твои хлопцы, Сергей, вроде бы уже должны вернуться?

– Сам тревожусь, Дмитрий Павлович, – помрачнел Тимохин.

Ткачев захлопал себя по карманам, сунул руку в один, другой.

– Чертова бабушка!

Некрасов и Тимохин улыбнулись. Месяц назад командир, на себя не надеясь, дал им торжественное обещание не курить.

Ткачев сумрачно оглядел их ехидные физиономии, вынул руку, запустил пальцы в густую шевелюру, отчего сразу стал похож на простого деревенского мужика, решающего мировые проблемы.

Вредный Тимохин, словно между делом, в большой задумчивости, потянул из кармана кисет, принялся сворачивать внушительную «козью ножку». Ткачев внимательно следил за его ловкими пальцами.

– А знаете, Дмитрий Павлович, – поспешил нарушить возникшую паузу Некрасов, – со мной Люба тоже кое-какими наблюдениями поделилась. Ее подопечный несколько раз в бреду повторил одну и ту же фразу. Что-то такое: «Хозяюшка, будь ласка, приюти, околел…»

– И что ты по этому поводу думаешь? Где-нибудь в деревне скрывался?

– А почему бы и нет?

– Несколько раз, говоришь, повторял? – Тимохин наконец закончил священнодействовать с самокруткой, полез в карман за зажигалкой. – А, может, это…

Он запыхтел самосадным дымом. Ткачев жадно поглядел на помощника и решительно протянул руку:

– Дай-ка, дерну разок!

– Э-э, уж нет, дорогой товарищ командир! – хитро засмеялся Тимохин. – Служба службой, а табачок врозь. Негоже подавать пример слабоволия подчиненным! Командир – он ведь для бойца пример! Мы с вас пример и берем!

– Берете! Коптите, как паровозы! – Ткачев безнадежно махнул рукой.

– Дмитрий Павлович, – укоризненно протянул некурящий Некрасов, – сами же знаете, у нас в отряде курящих – с гулькин нос. Ребята до войны спортом всерьез занимались, пятеро – всесоюзные призеры. Тимохин да еще несколько ему подобных табачную смуту вносят.

– С немцами разберемся и за этих смутьянов возьмемся. Так что ты хотел сказать, Сергей?

– А если, Дмитрий Павлович, это пароль? Как в точности фраза звучит?

– Сейчас… У меня записано. – Некрасов расстегнул брезентовый планшет, порылся среди тощей пачки листов, извлек один из них. – Вот, со слов Любы, так записал: «Хозяюшка, будь ласка, приюти до утра пацана, околел, как цуцик». И еще… Раненый несколько раз повторил имя и фамилию. Имя разобрали точно – Василий, а вот с фамилией – непонятно. То ли Вятликов, то ли Зябликов.

– Знать бы, куда он шел… – Ткачев снова взъерошил затылок. – Тимохин, черт тебя дери, дай затянуться, может, мысли попрут. Или горлодеру своего пожалел?

– Ничего мне для вас не жалко, товарищ командир, – вздохнул помощник. – А вот терять веру в твердое слово командира…

– Ты мне еще политическую статью пришей! – нахмурился Ткачев. – Где твои разведчики, Тимохин?

Снаружи кто-то гулко затопал ногами. Обитая изнутри войлоком, дверь землянки распахнулась, впуская молочный клуб морозного воздуха. На пороге выросла фигура в белом маскировочном комбинезоне.

– Разрешите, товарищ командир!

– Алешин! Ну, наконец-то! – чуть ли не хором выдохнули Ткачев и Тимохин. – Легок на помине! Все?

– Так точно, без потерь, – прогудел простуженным голосом командир разведвзвода сержант госбезопасности Алешин. – И фельдшера доставили в целости и сохранности.

– Фельдшера – это хорошо, – кивнул Ткачев. – А по существу задания? Ты давай-ка, разоблачайся и докладывай. Сейчас мы чаек организуем. Марченко! Марченко-о!

В клубе морозного воздуха выросла новая фигура.

– Марченко, чайку, – и покрепче!

– С молоком бы! – прогудел Алешин, стаскивая комбинезон. – Совсем я осип.

– Будет и с молоком, и медом! – весело откликнулся ординарец командира.

– Мед? А мед откуда, а, Марченко? – с подозрением спросил Ткачев. – Молоко-то, знаю, – прошлый раз дед Антип намороженных кругляшей привез, а мед?

– Так это же нам партизаны по осени подарили!

– И ты столько времени его прятал? Вот хохляцкая душа! – засмеялся Ткачев.

– Так на случай простудного заболевания командного состава!

– Тащи, тащи, сейчас как раз такой случай!

– Разрешите доложить, товарищ командир? – Алешин аккуратно разложил комбинезон на ящиках у раскаленной «буржуйки», подошел к столу, на котором зеленела командирская «двухверстка».

– Давай, давай, подробно и по порядку!

Вчетвером склонились над картой. Алешин остроносым винтовочным патроном повел вдоль извилистой линии дороги между населенными пунктами.

– Прошли обратным курсом по следам. Они вывели сначала вот на эту лесную дорогу. Укатана неплохо и недавно. Проходили грузовая и легковая автомашины, полугусеничный бронетранспортер. Есть след и от конных санок.

– Дорога, как понимаю, ведет в Тельпушино, там соединяется с грунтовкой, выходящей на основное шоссе? – уточнил Ткачев. – Для лесозаготовок предназначалась?

– Скорее всего. Но сейчас в более-менее сносном виде доходит лишь до лесного кордона. И свежие следы на дороге тоже лишь до этого хутора.

– Что думаешь?

– Разовый приезд. Приехали, побыли некоторое время и снова укатили. Причем вся техника на сам кордон не заезжала, там снег нетронутый. Они машины, метров триста не доезжая, развернули. Одна лишь легковушка ближе подъезжала, но тоже не к самим домам. Из нее на хутор ходили, а остальная немчура дома поодаль в лесу оцепила. И в лесу сильно не таились – курили. По окуркам мы примерно и определили, что немцы там часов пять торчали.

– Карательную экспедицию готовят? – спросил Некрасов. – Рекогносцировку провели и тэ пэ.

– Кто его знает… – пожал плечами Алешин. – Тут вот какое дело… Мы же, товарищ командир, почему задержались-то… Примерно в шестнадцать сорок пять со стороны комендантского поста у Тельпушино раздалась сначала пушечная стрельба – работало танковое орудие. Потом – автоматные и пулеметные очереди. Целая война! Немедленно выдвинулись туда. Были на месте в семнадцать сорок. Докладываю: неизвестными силами осуществлен налет на пост, взорван дзот, сожжены легковая машина, бронетранспортер, грузовик, подбит танк. Это что смогли в бинокль разглядеть – подойти поближе возможности не было. Но и так видно – разворочено все, что там, на посту, было! Вот дали, так дали!

– Ни хрена себе! – Ткачев возбужденно завертел головой. – Это кто же… Ну, чертова бабушка, дела-а… Кто это в нашем районе объявился?

– А не связаны ли приезд гитлеровцев на хутор и нападение на пост? – предположил Некрасов.

– Не исключено, – кивнул Ткачев. – Немцы вполне могли засечь какой-то отряд, выйти в поисках его