Семиречье в огне - Зеин Жунусбекович Шашкин

в свои аулы, вос­становить разоренные царскими палачами родные гнез­да. Ведь ничто не вечно под луной: возможно, настанет день, когда и атаману некуда будет деваться от суда на­рода.

Что происходит сейчас в центральных и больших го­родах России, Саха, не знал, — он поспешно выехал из города, чтобы повидаться с отцом...

Но Саха так и не дождался отца. Он прожил у пов­станцев три дня, потом уехал к матери в Кастек, а оттуда вернулся в город. Здесь он узнал, что Бокин поехал к себе в аул на Чемолган. Тогда Саха направился к Юрье­ву, во его тоже не застал дома. Все друзья куда-то исчез­ли. Чтобы собраться с мыслями, Саха остался побродить в парке.

Стоял один из теплых весенних дней, а в парке было прохладно. Саха сел на скамейку под раскидистым кара- гачом. Прилетели два голубя пепельного цвета и, трепе­ща крыльями, смело опустились на землю возле самой скамейки. Голубь с хохолком, должно быть самец, сделав несколько шагов вперевалку, принялся ковырять клювом землю. Саха с тихой улыбкой, не двигаясь, стал наблю­дать. Самец копошился в земле долго, неотступно, будто

натолкнулся на клад. Вот он откопал что-то; подошла самка, он положил ей в рот свою находку, затем распра­вив крылья, начал ворковать и кружиться вокруг нее.

Саха не сводил глаз. Любовь!.. Сердце его сжалось от тоски. Он вспомнил Глафиру. Давно он не виделся с ней. Где она сейчас?

Эх, мечты, мечты! Разве от избалованной дочки ата­мана можно ожидать серьезного чувства! Непостоянная, взбалмошная девчонка! И все же Саха не может забыть ее. Часто видится ему лицо Глафиры, ковыльного цвета волосы, тонкая фигура.

Судя по тому, как горячо хотела она спасти Саху и его друзей, она не согласна с бесчеловечной жестоко­стью атамана. Но можно ли верить ей? О себе Глафира открыто не говорила, но случай в домике Юрьева гово­рит яснее слов. Если бы не она, то сидеть бы ему снова в тюрьме.

С того вечера Саха не видел Глафиру. На следующий день город облетела весть о революции, народ праздно­вал свободу. Перед отъездом в горы Саха ходил к дому атамана. Ставни были закрыты наглухо, двери заперты. Возможно, атаман бежал, захватив дочь. Но куда он мог уехать от своих казаков?

Саха поднялся со скамейки, хотя не знал, куда идти, что делать. Здесь, в парке, однажды он встретил Глафи­ру и, кажется, не поздоровался с ней. Было стыдно. Березовский шедший рядом, узнав, что это Глафира Малы­шева, как-то неожиданно растерялся, долго смотрел на нее и потом сказал: «Очень похожа на мать». Саха стал припоминать подробности этой короткой встречи. Ему по­казались, что Глафире хотелось поговорить, она поздоро­валась приветливо, а Саха что-то буркнул в ответ. Как это глупо, невежливо!

Саха подумал и решил сходить к Березовскому. В это время кто-то прошел мимо быстрыми шагами. Саха вздрогнул: неужели Глафира? Светлые волосы, стреми­тельная походка... Кажется, она.

Саха хотел было окликнуть, но сдержался: а вдруг не она! Саха последовал за девушкой. Она пересекла парк, прошла перед зданием гимназии. Если на том квар­тале свернет влево, то это Глафира: там дом Малышева. Девушка повернула налево. Саха ускорил шаг, догнал, кашлянул. Она мгновенно оглянулась.

— Саха! — с улыбкой произнесла Глафира.— Ты с неба свалился или из-под земли появился?

— Я сошел с гор! — ответил Саха.

Глафира, кажется, похудела, лицо бледное. Но это было первое впечатление Сахи. Видно, что Глафира рада встрече, она улыбалась, и лицо засветилось румянцем.

— Глаша, какие новости? Никого из знакомых и дру­зей!.. Сидел в парке и думал... Вдруг мимо прошла ты, но меня не заметила...

— Почему же ты молчал? — удивилась девушка.

Саха покраснел. Конечно, не мог же он ответить: «Со­мневался — не разошлись ли наши пути...»

— Я сначала не узнал...

— Вот как! Не верю. Идемте к нам!

Саха топтался на месте. Встречи с атаманом не хоте­лось.

Глафира поняла его и рассмеялась.

— Видно, долго будешь помнить атамана. Не бойся, идем!

Она поднялась по ступенькам парадного крыльца, до­ стала из сумочки ключ, открыла дверь.

Усадив Саху в гостиной, Глафира начала подробно рассказывать о своих переживаниях, начиная с того вече­ра, когда они расстались. Дома она сразу же легла в пос­тель. Потом появился отец, он метал громы и молнии, еще в коридоре был слышен его голос:

— Позор, отступничество от родных!..

Глафира, конечно, поняла, что речь идет о ней. Веро­ятно, отец в ярости и не подумал, что дочь может быть дома. Он так и не заглянул в ее комнату.

Объясняться пришлось на следующий день. Глафира за ночь кое-что придумала и сказала так: она бродила в парке Рафикова и встретилась с Сахой; вдвоем они зашли в дом садовника за яблоками. Поверил этому отец или нет, но свой разговор закончил строгим приказом: не встречаться больше с Сахой.

После неудавшегося суда над Токашем отец, забрав с собой Глафиру, переехал в Каскелен. Сейчас пн там. Революция сбила ему спесь: в первые дни он совсем было пал духом, ничего не ел, лежал, не поднимая головы. По­ том приехал из города Загоруля, отец после разговора с ним воспрянул...

Глафира находилась там под домашним арестом. Отец не разрешал никуда отлучаться. В город она приехала по его поручению. Надо навести порядок в доме...

Саха спросил прямо:

— Глаша, ты с нами или с отцом?

Лицо девушки опять стало бледным, худым. Она дол­го молчала.

— Видишь ли, Саха, на это не легко ответить. Вам показался мой поступок неожиданным... Только Березов­ский, кажется, понял... Я не хочу, чтобы лилась кровь, чтобы невинных сажали в тюрьмы, особенно если это ка­сается близких мне людей. Я таким пойду на помощь, не раздумывая...

— Березовский говорил, что ты лицом очень похожа на мать. Он думает, что ты ничем не можешь быть похо­жа на отца — это его слова,—осторожно напомнил Саха.

Глафира обиделась:

— Я отца не люблю и, не скрывая, говорю ему, что осуждаю его действия. Чем же я могу быть похожа?

— Не сердись, Глаша,— Саха протянул обе руки,— Давай вместе пойдем...

Тихо скрипнула дверь. Саха и Глафира обернулись. В дверях стоял Загоруля.

— Так, так, так...— улыбался он.— Извините, если я помешал. Но я должен, Глафира Андреевна...

— Шпион! — выкрикнула с презрением девушка. — Ты следовал за мной из Каскелена? Убирайся вон! Как вы надоели!..

— К сожалению...— Загоруля развел руками.— Я должен остаться,— таков приказ вашего отца.